Особенно,... 
47 
Филиппа с великим трудом взяла себя в руки и снова рухнула в кресло. Надежда, загоревшаяся, словно свет во тьме, теперь властно манила ее. Возможность исправить, как-то связать то, что было разорвано, была так притягательна! Если бы… если бы только Говард согласился понять ее, простить… хотя бы ради Бекки!
Если бы только он позвонил.
И тут как раз раздался телефонный звонок, показавшийся Филиппе оглушительным громом.
Дороти поспешно сняла трубку.
– Алло! Кто? Мистер Хольгерсон? Одну минутку. – Она жестом поманила сестру к телефону. – Это он, – возбужденно прошептала Дороти, закрыв микрофон рукой.
Крепко сжав в потной ладони пластмассовую трубку, Филиппа поднесла ее к уху так, будто бы это была мина с часовым механизмом.
– Алло, Говард, это я… – поспешно проговорила она, сердце оглушительно стучало. – Ты получил мое сообщение?
– Нет, крошка, это не Говард, – неожиданно раздался знакомый, нагловато-развязный молодой голос. – Это Алфред. Жаль разочаровывать тебя, но старика нет дома.
– Я уже поняла, – машинально отозвалась Филиппа, оглушенная случившимся.
– О да! – Последовал очередной смешок. – Я, надо сказать, здорово удивился, когда к нам домой позвонила эта птичка из компании папеньки. Я так и думал, что старина Говард оказался вовсе не таким дураком и не дал тебе номер домашнего телефона. Я только одного не могу понять, как ты, вся из себя такая гордая, решилась домогаться отца подобным способом?
– Я вовсе не домогаюсь его! – Молодая женщина вскипела от негодования.
– Да неужели? – Сарказма в голосе Алфреда не услышал бы разве что глухой. – А как же тогда назвать твои действия? Мы дали тебе от ворот поворот, или это не ясно? Твои услуги, моя дорогая, больше никому здесь не требуются. Что тут непонятного? К тому же, должен сказать, что отца нет сейчас в городе, так что можешь не стараться, разыскивая его. Он уехал отдыхать со своей новой подружкой и не скоро вернется…
Филиппа с такой силой швырнула трубку, что чуть не разбила ни в чем не повинный аппарат. Ее трясло от злости и унижения… От гнева и ревности. Не то чтобы она поверила хоть одному слову паршивца, но выслушать все это… Какая наглость!
Дороти, ничего не понимая, с тревогой следила за действиями сестры.
– Что он тебе сказал?
– Это был вовсе не Говард. Звонил его сынок!
– Надеюсь, ты не приняла близко к сердцу все то, что он мог тебе наплести? Ты же знаешь этого гаденыша. Он готов родную мать оклеветать, только бы извлечь из этого выгоду или просто получить удовольствие!
Филиппа медленно кивнула. Из-под крепко сомкнутых век катились злые слезы.
– Один раз я уже попалась на его удочку, – прошептала она. – И тогда он не постеснялся оклеветать собственного отца. Похоже, история повторяется.
Весь следующий день прошел в мучительном ожидании. Филиппа машинально делала обыденную работу, ставшую теперь скучной рутиной. Она двигалась по мотелю, как автомат, думая только об одном, что было бы, если…
Если бы она не была такой гордячкой. Если бы проявила больше понимания и терпимости. Если бы согласилась выслушать Говарда. Этих «если бы» становилось все больше, и бесплодные мысли о том, что могло бы произойти, но не произошло, мучили Филиппу.
Вечером, когда она уже собиралась уходить домой, снова зазвонил телефон.
Кто-нибудь хочет заказать пару номеров на следующей неделе, подумала Филиппа, протягивая руку к трубке.
– Алло. – Голос ее звучал вяло и бесцветно.
Каково же было ее удивление, когда из динамика послышался такой знакомый густой баритон!
– Филиппа?
– Говард! О Боже, неужели это действительно ты!
– А кого ты ожидала услышать? – осведомился он с великолепной небрежностью. – Английскую королеву? Или уже завела себе нового дружка?
– Я… Никого я не ожидала… – пролепетала молодая женщина. – Впрочем, нет! Именно твоего звонка я и ждала! Ты получил мое сообщение?
– Какое сообщение? – искренне удивился Говард. – Ты что-то передавала для меня?
Значит, Алфред ничего ему не сказал!
– Я вчера пыталась с тобой связаться. Номера твоего домашнего телефона у меня нет, поэтому попросила секретаршу как можно скорее передать тебе сообщение. Это касается Бекки: она стала говорить значительно лучше. Дефект речи – результат сильного стресса, как ты и говорил. Ее врач надеется, что детский психолог сможет ей помочь. Ты оказался во всем прав, Говард, именно это я и хотела тебе сообщить.
47 
