52 
Только теперь, в обществе мужа, Филиппа стала осознавать, сколько прелести таит в себе зрелая любовь мужчины, много повидавшего и приобретшего большой жизненный опыт. Говард угадывал каждую ее мысль, каждое желание, преподнося множество маленьких сюрпризов, понимая ее с полувздоха, с полувзгляда. Ей казалось, будто она выздоравливает после долгой болезни или просыпается после кошмарного сна. Присутствие мужа сразу же успокаивало ее, рядом с ним все мечты казались исполнимыми, она ничего не боялась.
Они ездили верхом, плавали в маленькой лодке по зеркальной глади озера, вместе лазали на горные кручи. Иногда к аккуратному домику с красной крышей подходили лоси, любопытствуя, кто это поселился здесь. Белые морские чайки, жившие здесь повсюду, стремительно проносились над лодкой, выпрашивая подачки. В глубине, в толще синей, прозрачной, словно стеклянной воды, важно проплывали большие медленные рыбы с пятнистой чешуей.
По вечерам супруги разжигали огонь в маленьком очаге и подолгу любовались языками пламени. На полу рядом с огромной дубовой кроватью лежала овечья шкура. Говард и Филиппа провели на ней немало приятных минут.
Но, как ни медленно текли эти ясные дни, наполненные свежестью горного воздуха, горьковатым дымом костра, пронзительными птичьими голосами по вечерам, все-таки медовый месяц закончился и супруги возвратились на Ямайку.
Через несколько месяцев родилась Хельга, а Ребекка, избавившаяся от дефекта речи, пошла в обыкновенную школу. От ее заикания не осталось и следа, она непринужденно болтала со всеми, а вдобавок еще и учила говорить маленькую сестренку, такую же темноволосую и темноглазую, как она сама.
Даже мать Говарда, Берта, смирившись с неизбежным, теперь принимала участие в воспитании внучек. Она была с ними не слишком строга, и Ребекка полюбила ее.
Однажды вечером вся семья собралась в просторной гостиной. Филиппа сидела на диване и, прислонившись к широкому плечу мужа, вязала носочки для младшей дочери. Ребекка что-то рисовала при ярком свете лампы, а Хельга пыталась отвинтить ножку стула правда, совершенно безуспешно.
– Скоро Рождество, – вдруг произнес Говард, глядя куда-то вдаль и думая о своем.
– Да, уже совсем скоро. Нужно подумать о приготовлениях и приглашении гостей, – отозвалась Филиппа, старясь не сбиться при счете петель.
Серебристые спицы быстро мелькали в ее руках. После того как мотель был передан в полновластное управление Дороти, Филиппе приходилось занимать себя как-то иначе. Впрочем, это ее даже устраивало. С двумя детьми было достаточно забот даже при наличии няни у Хельги и частой помощи Берты. Две маленькие девочки запросто могут даже в огромном доме все перевернуть вверх дном.
Говард обнял жену за плечи. Она устроилась поудобнее и молча прижалась к нему спиной, ощущая блаженное тепло, исходящее от мужа.
– Алфред звонил вчера, – с деланным безразличием сообщил он. – Сказал, что прошел курс лечения и теперь полностью избавился от наркозависимости. Врачи того же мнения.
– И что? – Филиппа подняла голову и вопросительно посмотрела на мужа.
– Он хочет приехать, поздравить нас со свадьбой и с Рождеством… Принести свои извинения… – Говард запнулся, а потом и вовсе замолчал.
– Но это же прекрасно, дорогой! Алфред все-таки твой единственный сын, и, несмотря ни на что, я уверена, что он любит тебя. Мы непременно должны пригласить его на Рождество, для того чтобы семья наконец воссоединилась! – радостно произнесла молодая женщина, понимая беспокойство Говарда.
– Он же причинил тебе столько зла!
– Я уже все ему простила, – засмеялась Филиппа. – Ведь из-за него я познакомилась с тобой… Мне кажется, что все должно поменяться к лучшему. Так оно и будет.
– У меня самая замечательная жена на свете! – воскликнул мистер Хольгерсон, сжимая ее в объятиях. – И, как я надеюсь, неплохой сын. Только бы он снова не сбился с пути истинного…
– По крайней мере, никто не скажет, что у Говарда Хольгерсона мало детей. – Филиппа лукаво улыбнулась, кладя его широкую ладонь на свой живот. – Но я считаю, что еще один не помешает. Как думаешь?..
– Что?! – Говард чуть не задохнулся от удивления и радости. – У нас будет еще ребенок?
Филиппа счастливо кивнула.
– Не хотела пока еще тебе говорить, да раз уж пришлось к слову…
– Я самый счастливый человек на свете! – воскликнул ее муж.
И я тоже, подумала Филиппа.
52 
