Последние отзывы

  85  

Он снова ударил Шестакова в живот, отрывая от себя, и добавил левой, целясь в челюсть, но сержант дернул головой, и удар пришелся в ухо. Шестакова развернуло кругом и с неудержимой силой понесло головой вперед. Опрокинув по дороге два стула, он протаранил стену и затих.

— Не ментовка, а мебельный склад, — добродушно сказал Борис Иванович и немного постоял, прислушиваясь к доносившимся из-за запертой двери звукам.

Там все было спокойно: диктор объявлял посадку на очередной рейс, слышались приглушенные шаги по лестнице и голоса людей, ходивших по вестибюлю.

— Так, — сказал Борис Иванович, возвращаясь к столу и извлекая из-под него полумертвого от ужаса лейтенанта, — теперь твоя очередь, ворошиловский стрелок. Расскажи-ка, кто это тебя научил людям в спину стрелять?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — стараясь держаться с достоинством, ответил Углов. Держаться С достоинством было трудновато: ноги не касались пола, а рубашка, вместе с кителем заграбастанная огромными ручищами Комбата, задралась чуть ли не до самой шеи.

— Не понимаешь? — удивился Комбат. — Я вреде по-русски спрашиваю...

Тон у него был спокойный и рассудительный, и Углов был очень напуган, обнаружив, что уже не висит в нескольких сантиметрах от пола, поднятый за грудки своим здоровенным мучителем, а летит, пересекая помещение по диагонали. Его полет завершился на диванчике для посетителей. Диванчик коротко затрещал и осел на одну ногу, а лейтенант испуганно вскрикнул.

— Раз ты не понимаешь русского языка, — продолжал Комбат, вынимая из кармана пистолет лейтенанта, — придется прочистить тебе мозги. Может быть, в твоей голове не хватает металла и ты поэтому так туго соображаешь?

Взведенный курок сухо щелкнул, и лейтенант Углов вдруг с предельной ясностью понял, что из-за маниакальной страсти Шестакова к битью морд они влипли в какую-то жуткую, совершенно темную шпионскую историю и что усатый тип в кожаной куртке — контрразведчик или что-то вроде этого.., так же, наверное, как и его предшественник с баулами. Тот прикидывался потерпевшим, этот — пьяным, но оба они, вероятнее всего, охотились за чемоданом мертвого майора. Предположение это, столь же гениальное, сколь и ошибочное, заставило Углова содрогнуться всем телом. Теперь он точно знал цену украденного им кейса и готов был принять ее не торгуясь. Кейс в обмен на жизнь — именно так стоял вопрос в понимании лейтенанта Углова, и он не колебался ни секунды, принимая решение.

— Нет! — горячо, но тихо, чтобы не услышали снаружи, воскликнул он, глядя в черный пустой зрачок собственного табельного пистолета, который привык воспринимать как обыкновенную деталь форменной одежды, этакий слегка обременительный, но необходимый аксессуар. — Не стреляйте! Я все объясню. Я отдам чемодан, не стреляйте! Понимаете, это все Шестаков, — он кивнул в сторону отдыхавшего у стены сержанта. — Все произошло случайно, никто не хотел неприятностей...

— Погоди, — удивился Комбат, — про какой чемодан ты толкуешь? Ты что, еще и чемоданы крадешь?

При чем тут какой-то чемодан?

— Ну как же! — воскликнул Углов, до слез огорченный тем, что собеседник не оценил лейтенантский жест доброй воли. — Кейс с материалами... Кассеты, фотокопии, дискета для компьютера... Ведь вы же за этим пришли, разве нет?

— Я пришел, чтобы объяснить тебе, сопляк, что в людей стрелять нехорошо, — сказал Комбат, продолжая держать убийцу в мундире на мушке и пытаясь сообразить, что должен означать этот чемоданный бред. Неужели Бурлаков вез какие-то кассеты? Может быть, он и в Москву приехал ради этого, а дружеская встреча — только предлог? Да нет же, решил он, не может этого быть. Не такой человек Григорий, чтобы впутываться в темные делишки, да еще и прикрываться при этом боевыми друзьями...

Тут до него вдруг дошло, что чемодан, о котором талдычил этот мозгляк в лейтенантских погонах, принадлежал скорее всего тому самому эфэсбэшнику, который и сейчас, наверное, лежал на свалке, упакованный в черную полиэтиленовую пленку, как дохлая собака. «Так оно и есть, — подумал Борис Иванович, — но вот вопрос: что мне теперь со всем этим делать?»

Он испытывал сильнейшее желание держаться подальше от закулисных игр, в которые, между прочим за народные деньги, с таким увлечением играли вчерашние чекисты. Более того, неприятностей с чекистами ему сейчас хватало и без каких-то подозрительных чемоданов, но оставлять кейс в руках этого недоумка почему-то не хотелось. Кто знает, что там, в этом кейсе? Рано или поздно за его содержимым придут, и, вполне возможно, это обернется большими неприятностями для всей страны, у которой, как и у Бориса Ивановича Рублева, этих неприятностей пруд пруди.

  85