Особенно,... 
78 
Вот сейчас эти натренированные в узкой специализации извлечения сущностей из абстракций рецепторы наткнулись на отметку цели.
– Вижу цель! – переосмыслив визуальное наблюдение в артикуляционный код, сообщим командир инструкторской группы капитан Логачев, выполняющий обязанности стреляющего. Вообще-то его наблюдения никак не могло относиться к волноводным завихрениям возвышающегося рядом с кабиной УНК локатора УНВ. Ибо антенный пост «сто двадцать пятого» не работал покуда на излучение, так что окружающую реальность в радиодиапазоне Виктор Степанович отслеживал по размещенному перед его лицом индикатору станции развертки и целеуказания – СРЦ. Тот же, в свою очередь, мог считаться только пуповиной пристегнутой к размещенному на приличной дистанции от С-125 радару марки П-18. Можно констатировать, что в данном случае кабина П-18 выполняла роль стоящего на стреме наблюдателя, а ударный комплекс играл роль затаившегося за выступом мужичка с дубиной. Они оба ждали беспечного прохожего, или непутевого грабителя.
Кстати, имелся риск не отличить одного от другого, ведь уже третьи сутки на группу дивизионов не поступали шифровки касающиеся смены опознавательных кодов. Однако после начавшегося мятежа это было вполне приемлемым, не сильно усугубляющим ситуацию, риском.
Четвертая власть:
«…еще одно из направлений распространения гегемонии Турции – однозначно Кавказ. Данный регион интересует ее очень и очень давно. Однако теперь, в свете происходящих событий, мы вынуждены исключить это направление вовсе. Видите ли, в случае вторжения на Кавказ, турки неизбежно наступят на самый болезненный мозоль России. Но кто в здравом уме свяжется со страной обладающей ядерным арсеналом? Причем, перед тем как связаться, выйдет из атлантического союза, который только и может гарантировать безопасность своего члена в таких условиях? Приходится признать, что большинство аналитиков неправы. Это, так называемое, „довооружение“ Турции, всего лишь свидетельствует, что данная страна хочет пойти по пути европейских демократий, придерживающихся постоянного нейтралитета. Как Швеция, или Швейцария, например. Данные страны сами обеспечивают свою безопасность в пределах разумной достаточности, но не хотят нести ответственность за чьи-то скоропалительные поступки. Значит, надо констатировать, что наконец-то принципы нейтралитета и мирного сосуществования народов докатились и до Азии. Турция – первая ласточка…»
64. Пляжные визиты
Александр Рудольфович Кузьминых стоит разинувши рот. Черт возьми, он много путешествовал по миру, и наверное такое можно было пронаблюдать где-нибудь в Ираке, году эдак в девяносто первом, или в две тысячи третьем – на выбор. Это там, где взаправду. Не взаправду, наверное, где-то в Италии, или еще у какого-то морского компаньона НАТО. Однако не приходилось. Но если бы пришлось, выглядело бы не так удивительно – рот можно не откупоривать на всю ширину. Сейчас Александр Кузьминых стоит пораженный молнией. Кстати, не он один. Еще бы нет, сюрреализм наблюдается не где-нибудь на острове Гренада, а в родном украинском городе с названием Мариуполь.
Кузьминых и прочие неизвестные ему лично свидетели лицезрят, как прямо из Азовского моря на сушу Приморского бульвара выбирается нечто большое, с тремя вентиляторами-чудовищами на корме. Это нечто явно на воздушной подушке. Идет по песку, а потом между деревьями набережной, яко посуху – в смысле, наоборот. Легко переваливает через железнодорожную колею. Александр Рудольфович уже полностью в мире Босха и прочих первооткрывателей абстрактного искусства; он бы совсем не удивился, если б из этой всеядной штуковины выдвинулись вагонные оси, и она пыхтя паровозом почесала бы прочь, к станции Мариуполь-Грузовой или куда ей там требуется. Однако желтой штуковине, раскрашенной для каких-нибудь пустынь, а не для центрального парка культуры и отдыха имени Пятидесятилетия Октября, так далеко наверное не требуется. Она уже на месте. Легко пройдя бульвар поперек, и распугав пяток легковушек, водилы коих теперь остановились и тоже пялят глаза на невидаль, штуковина, наконец, замирает. Винты все еще гудят, но уже октавой ниже. Сама штуковина опадает вниз, как бы приседая на корточки.
Тут же, без паузы для зрителей, у коих никак не получается обменяться впечатлениями для памяти, из штуковины начинают выползать какие-то военные машины. Они совсем не игрушечные, настоящие гусеничные и колесные броне-штуки. Еще из большой желтой штуковины горохом ссыпаются солдаты. Вроде тоже неигрушечные, но выглядят как в кино. Оставив четыре броне-штуки с пулеметами, а одну еще и с длиннющими усами антенн, главная амфибийная штуковина снова взрывается визгом загоняемого в трубные кожухи воздуха, снова приподнимается с колен и, совершив поворот «кругом», ползет назад, через проезжую часть бульвара, ЖД-полотно, пляж с разлетающимися в стороны подстилками, и наконец-то входит в воду. Нет, по-прежнему парит.
78 
