Особенно,... 
78 
Вечеринка эта тридцатого была, а на следующий день, тридцать первого то есть, прилетает ко мне Лилька с глазами по пять копеек, старыми, разумеется. С ходу объявила, что Серебряков велел ей подыскать квартирку для их свиданий, что она теперь в фирме на особом положении и скоро всех приберет к рукам. Сидела у меня в комнатенке, размечталась, как будет свои порядки в магазине устанавливать, кого уволит, кого в должности повысит. Все кричала: «Я все помню, кто мне палки в колеса вставлял, кто считает, что я дура и проститутка. Все получат». Даже в лицах изображала, как будет народ увольнять. Мне противно было смотреть, так она разошлась, а под конец даже заявила, что Серебряков с нового года собирается вводить должность управляющего, так она, Лилия Мильт. о, намерена предложить свою кандидатуру. Представляете? Лилька в управляющих!
В общем, разошлась подруга. Это было шоу! Лилька была уверена, что после стольких неудач ей наконец по-настоящему повезло. Два месяца от нее никому покоя на фирме не было, народом даже чемоданное настроение овладело. И правда, кому охота работать в месте, где всем управляет вздорная девчонка, которая сама не знает толком, чего хочет. Хоть она мне и близкая подруга, но я тоже такое вряд ли согласилась бы терпеть.
К счастью для нас, уже весной все кончилось. Серебрякову немного времени понадобилось, чтобы ее; раскусить. Как только Лилька захотела в управляющие и выдала все свои бредовые идеи насчет реорганизации работы на фирме, шеф ее сразу бросил. Любви-то у него, понятно, никакой и не было, а терпеть убытки из-за минутной прихоти слишком для него было накладно. Лилька, конечно, боролась отчаянно. Чего только она на Серебрякове не пробовала! Причем я все эти гадости выслушивала, представляете?! Но потом начинала реветь, что шефа ничем не проймешь. В постели-то он ее использовал на полную катушку, только потом платил, как проститутке, а как на человека просто внимания не обращал. Потом заявил однажды, что на постельные услуги положенный тариф есть и таких девочек он может найти сколько угодно, а она, если будет доставать, пойдет искать другую работу. Причем Серебряков пригрозил, что даст ей такие рекомендации, что ни одна уважающая себя фирма на работу не возьмет. Они же там все друг друга знают, все повязаны, понимаете?
Для Лильки это, конечно, был удар! Квартиру ей Серебряков снять успел, но оплатил только за те два месяца, что они любовь крутили. Пришлось моей подруге пилить обратно к матери. А там вообще начался ад. Мамаша у Лильки строгих правил, после Серебрякова иначе как проституткой вообще не называла. Лилька все это с трудом терпела. Она вообще впала в жуткую депрессию, месяц бродила как тень, ничего не ела, похудела страшно. Впрочем, это ей даже шло, талия-то у Лильки давно поплыла. Я с ней пыталась поговорить, успокаивала, но бесполезно.
И вдруг по фирме прошел слух, что у Серебрякова новая любовница. Притом постоянная и на полном пансионе. Я подумала, что Лилька от злости теперь на людей будет кидаться или этого самого Серебрякова задушит голыми руками, но она повела себя очень странно: успокоилась, повеселела, стала почти такой, как раньше. А про Серебрякова говорила странно, что, мол, недолго ему осталось.
Аня устала от такой длинной речи и потянулась за чайником.
Алексей Леонидов, боясь поверить в то, что дело начинает наконец проясняться, осторожненько спросил:
— Еще раз вспомните, пожалуйста, Аня, что ваша подруга говорила про Серебрякова?
— Да что-то вроде: «Пусть нагуляется напоследок, кобель, недолго ему осталось», и еще эту странную фразу: «Мне отмщение, и аз воздам».
— Так, еще одна несостоявшаяся Анна Каренина, — вздохнул Леонидов.
— Но Лилька никогда «Анну Каренину» не читала, она не любила литературу, тем более классику. Это ей явно кто-то сказал, потому что Лилька буквально зациклилась на этой фразе. Знаете, как это у нее бывало?
Лилия Мильто действительно зациклилась. Даже в самую темную душу забредает иногда любовь. Лилия всегда относилась к мужчинам как к средству для исполнения самых заветных своих желаний. Желания у Лили, конечно, были самые примитивные, из тех, что составляют предмет зависти отброшенных за черту бедности и не евших досыта людей. Им почему-то кажется, что долгожданное счастье состоит в дорогущей норковой шубе, которую ни за что не сможет купить сосед, в экзотической еде вроде ананасов, привычной скорее для папуасов, чем для жителей сурового северного климата, в ежегодных вояжах на престижный курорт, где умирают со скуки толпы пресыщенных бездельников.
78 
