– Анонимки? Какие анонимки?
– Те самые. В доме, где они снимали квартиру для свиданий, живет моя тетя. Мы столкнулись случайно. Полина меня не заметила. Она была увлечена своим спутником, – с неприятной усмешкой сказала Васнецова. – А что? Очень красивый молодой человек!
– Да как вы…
– Смею. Это я положила ключ под коврик.
– Но… Как же? Сообщение было отправлено из приемной?
– Мы с Даной подруги, – охотно пояснила Васнецова. – Вечером я задержалась, пришла к ней поболтать, она отправилась на кухню делать кофе, я села за ее стол и под ее паролем отправила сообщение.
– Почему? Почему не со своего компьютера? – с ненавистью спросил он.
– Чтобы не рисковать. Кто вас знает? Вдруг вас устраивает, что у вашей жены любовник? Ведь вы не прореагировали на первые две анонимки.
– Откуда… Откуда вы все знаете?
– Вы порвали мое письмо. Я нашла обрывки в мусорной корзине.
– Какая же ты… какая же…
– Какая бы ни была. А со мной как поступили? – Вот теперь он понял: Маша Васнецова тоже нервничает! Да у нее же руки дрожат! И подбородок с бородавкой трясется! Наглый тон, грубость – все от неуверенности в себе. Напугана. Так же, как и он. Но оба делают вид, что владеют ситуацией. Она меж тем продолжала: – Кто деньги у меня стрелял, когда стипендии лишили? Она же еле-еле институт окончила! Кто конспекты за нас обеих писал? Правильно говорят: одним женщинам бог дает ум, чтобы они все имели, а дурочкам мужей, которые все имеют. А кто ее счастье устроил? Я! Своими собственными руками! А когда мне понадобилась помощь, она меня унизила! Разумеется, я этого не хотела. Я не знала, что все так кончится. Я просто мечтала, чтобы ты с ней развелся, чтобы она поняла наконец, что жизнь – не сахар. На работу пошла. Ей пора узнать, что это такое – с утра до вечера трудиться, зарабатывая на хлеб. Пора узнать цену деньгам. А то она, небось, думает, что доллары на деревьях растут, вместо листьев: подходи и рви! Нет уж. Хватит. Я знаю, что Дана никого не убивала. Скорее всего, ты застукал жену с любовником и прирезал его. Лет десять светит, а? Или адвоката хорошего наймешь?
– Чего ты хочешь? – с ненавистью спросил он.
– Во-первых, денег.
– Все-таки денег?
– Не вам же одним по экзотическим странам кататься!
– Это шантаж?
– Ну, Андрей Николаевич, не надо! Сам-то ты кто? Убийца! – злорадно сказала Васнецова.
– Тише. Я тебя прошу…
– Я-то могу помолчать.
– Сколько?
– Дай мне десять тысяч долларов, а потом посмотрим.
– Хорошо. Ты все получишь, – и он с ненавистью посмотрел на ее бородавку. В глазах у Васнецовой теперь было откровенное торжество. Этот раунд остался за ней.
Зато он выиграл еще немного времени. Разумеется, он понимал, что аппетиты шантажиста только растут. Васнецова с него теперь с живого не слезет. А тут еще этот пронырливый журналист. Сосед по лестничной клетке. Ее-то он еще мог понять, но его…
Это был самый вредный тип людей: искатели справедливости. Защитники униженных и обиженных. Правдолюбцы. Миротворцы. Взяток не берут, они за идею борются. Он проникся антипатией к этому человеку, как только его увидел. Тарас Иванович Волхонский! Подумать только! Отвратительный тип!
Надо было узнать его планы. Зачем это убийство телевидению? И почему этот мужик лезет не в свое дело? А лез он настырно и даже заявил, что проводит частное журналистское расследование. Как только Волхонский ушел, он кинулся к жене.
Проклятые пробки! Ему надо было срочно предупредить Полину, чтобы не вступала с Тарасом Волхонским в разговор. Ни под каким видом. Чтобы была настороже, когда он появится. А он появится. Он такой. Настырный. А ведь всего лишь – сосед по лестничной клетке! А ведь он сам велел жене позвонить в квартиру напротив!
Надо же так досадно ошибиться!
Когда он увидел Дану в тюрьме, то понял, что ошибся и в ней. Искренне считал, что рыжая девица – дуреха и размазня. Оказалось, что вся эта манная каша облепила стальной стержень. Как только Дану попытались обвинить в убийстве, которого она не совершала, от манной каши и следа не осталось, одна сталь! Делайте, что хотите, а я буду стоять на своем!
А может, она действительно сумасшедшая? Она даже не верила в его предательство, хотя оно было так очевидно. Она могла вспомнить и сказать, как резала ножом окорок на бутерброды. Она должна была запомнить нож! А позвонить ночью в милицию и сказать, что в багажнике машины труп, сказать лишь для того, чтобы отключили сигнализацию? Это невероятно!