94 
– Нет. Мы можем вызвать у нее подозрения. Ты справишься.
– Где мы встретимся?
– Дома. Мы встретимся дома. Ночью. Ну все. Я пошел. Пожелай мне удачи.
– Удачи, Андрей!
– И тебе.
Поднимаясь наверх, он машинально взглянул на часы. Без десяти десять. Однако, как уже поздно! Уборка в квартире заняла не меньше часа. И дорога.
А с другой стороны, ночью спокойнее. Свидетелей меньше. Еще и погода отвратительная. Он поднялся на второй этаж и толкнул дверь. Как и следовало ожидать, она была заперта. Он осторожно постучал:
– Дана! Открой!
– Это вы, Андрей Николаевич? – раздался из-за двери ее голос.
– Да! Я! Открывай!
Тяжелая дверь со скрежетом открылась. Он увидел ее сияющее лицо и невольно подумал: «Рыжая стерва! Напакостила и довольна!»
Вот кого ему теперь захотелось убить! Это же она во всем виновата! А надо было разыгрывать любовь! На ум приходили только пошлости из всяких мелодрам. Как жаль, что мало их смотрел! Это жена увлекалась сериалами, а он с трудом припоминал отдельные фрагменты из них.
Меж тем надо попытаться ее обольстить. Знать бы еще, как это делается!
Она же держалась, как ни в чем не бывало. Спросила деловито:
– Дверь запереть?
– Не стоит. Я сам.
Она отошла, он задержался в узком коридоре, делая вид, что запирает замок. В приемной она села за компьютер и спросила:
– Здесь будем работать?
Он с удовлетворением заметил, что на краю стола лежит ее сумочка. Отвратительная сумочка цвета фламинго. Вся в брелках и цепочках. И цвет гадкий! И сказал:
– Документы секретные. Будем работать в моем кабинете. На моем компьютере. Я тут привез кое-что из продуктов. Купил в ближайшем магазине. Ты, должно быть, проголодалась. Выключай компьютер, а я пока отнесу продукты на кухню.
Он старался говорить как можно ласковей, и, кажется, ее проняло! Неужели Полина права? Похоже, рыжая женщина действительно влюблена в него как кошка.
Они этим воспользуются, они ее подставят, накажут. Рыжая сядет в тюрьму лет на десять. Или сама попадет в психиатрическую больницу. На всю жизнь. Он постарается, чтобы ее приняли за сумасшедшую!
На кухне, достав из сумки продукты, он воровато оглянулся: не идет ли Дана? Вынул нож, аккуратно завернутый в салфетку. Положил его на стол, рядом с окороком. Застегнул сумку, и в этот момент появилась она.
– Поторопись, пожалуйста, – ласково улыбнулся он. – Кофе и бутерброды.
Она кивнула и взяла со стола нож, которым разрезала упаковку. Он возликовал: все идет по плану! Теперь надо два часа удержать ее в своем кабинете. Пока она занималась бутербродами, все так же мягко спросил:
– Дана, а где вы живете? Далеко?
– О нет! В часе езды! Если пользоваться общественным транспортом, – тихо добавила она.
– А все-таки? Где именно?
Она назвала адрес.
– А квартира? Высоко?
– На втором этаже. Во втором подъезде.
Это его устраивало. Не надо искать ее адрес. И подъезд с этажом теперь известны. Как все просто! С ней вообще просто, ибо она глупа! Как все рыжие женщины.
– Отнесите кофе в мой кабинет. Я сейчас приду, и будем работать.
Дана поставила чашки и тарелку с бутербродами на поднос и ушла, он достал из кармана блокнот и написал записку жене. Номер подъезда и этаж подчеркнул. Приписал: «Записку сожги». И тоже подчеркнул. Потом мысленно пожелал Полине удачи и пошел туда, где его ждала рыжая секретарша.
На краю стола осталась лежать сумочка цвета фламинго…
Почти два часа он пытался разыгрывать спектакль под названием «Человек, озабоченный делами фирмы и ее секретными контрактами».
– Это коммерческая тайна, – предупредил он перед тем, как включить компьютер. Она кивнула: понимаю.
Диск с рабочими документами он всегда возил с собой. Ведь работа прежде всего. Но сегодня он не собирался ими заниматься, предполагался совсем другой расклад.
Два часа он заставлял ее править текст договоров, которые никогда не будут подписаны. Скорее всего, уничтожены. Он диктовал документы, содержание которых было похоже на бред сумасшедшего. А сам думал о жене: как она там?
Время ползло медленно. Он уже почти отчаялся. А если у Полины не получится? Если ее остановят? Если с замком квартиры Даны что-то случится? Если…
Этих «если» было великое множество. От волнения у него порою срывался голос. Рыжая секретарша приписывала это срочности и секретности всего, над чем они работали. Наконец минула полночь, и он решил: пора!
94 
