56 
Дюваль подробно расспросил Эррола о визите священника и с удивлением услышал, что приходили двое. Один постарше скажется более деловым. Другой, молодой, по мнению Эррола, был похож на голубого. Это он, отец Грегори, рта не закрывал.
Эррол сказал, что оставался в комнате во время всей беседы, и священники не говорили ни о чем, кроме детского приюта.
Повертев в руках визитную карточку, которую священник оставил Реми, Пинки спросил секретаршу, звонила ли она по этому номеру.
– Да, сэр. Ответила женщина.
– Что именно она сказала?
– «Дом Дженни, слушаю».
– Значит, все нормально?
– О да, мистер Дюваль. Я попросила к телефону отца Грегори. Она сказала, что ни его, ни отца Кевина нет на месте, но им можно оставить сообщение.
Тут секретарша хихикнула.
– Она решила, что я собираюсь внести пожертвование, и начала рассказывать о приюте со всеми подробностями. Я не все записывала, но вы можете видеть по распечатке, что рассказ был очень долгим.
***
– Отлично сработано, Дикси.
Берк взял у девушки телефонную трубку и повесил ее на рычаг. Телефон-автомат находился в загаженном коридоре дома, где сдавались квартиры внаем.
– За сороковник нормально.
Хотя он заплатил ей заранее, Дикси прошла за ним в комнату, которую Берк снял на днях на фальшивое имя. Она залезла на кровать, цепляясь острыми каблуками своих белых кожаных сапог за грязное покрывало, и широко улыбнулась. Берк заметил кусок жевательной резинки между зубами.
– Я действительно говорила как монашка?
– Я бы тебе поверил. Пить хочешь?
– Спрашиваешь!
Берк достал банку колы из морозилки – холодильника в комнате не имелось – и кинул девушке.
– Ты сказал «пить». Я-то подумала…
– Нет. Ты – несовершеннолетняя. Найдя его слова очень забавными, она расхохоталась, открыла банку и слизала пену.
– Ты правда так считаешь?
– Насчет чего?
– Ну, что я говорила как монашка. Может, я упустила свое настоящее призвание?
– Может быть.
– Хотя, если вдуматься, я и так вроде монашки.
Берк скептически поднял брови.
Она выпятила вперед локти, так что ее груди почти вываливались из черной кружевной майки-лифчика. Сверху на ней была надета джинсовая куртка.
– А чего, я серьезно.
– Монашки не носят красные кожаные мини-юбки и не выливают на себя по полфлакона духов, Дикси.
Запах гардений был своего рода ее профессиональной визитной карточкой. Когда ребята из полиции нравов искали Дикси, они ее вынюхивали в буквальном смысле слова. В этой маленькой комнате для коротких совокуплений аромат сладких духов казался тошнотворным.
– Монашки служат людям. Я тоже.
– Все дело в том, каким образом происходит это служение.
– Зачем углубляться в технические подробности… – Она отпила колы. – Ты католик, Бейзил?
– По воспитанию – да.
– Трудно представить, как ты молишься, и все такое.
– Я давно не молился, – пробурчал он. Он был уверен, что Пинки проверит «Дом Дженни», особенно если его жена захочет туда съездить. Разрабатывая эту свою гипотезу, Берк заплатил одному нищему художнику двадцать долларов, и тот набросал эмблему липового детского приюта. Потом Берк пошел в полиграфический салон и сделал десяток визитных карточек с этой эмблемой и номером телефона-автомата в коридоре напротив его комнаты. Одну карточку он оставил миссис Дюваль.
Сегодня рано утром он отправился искать «секретаршу» и наткнулся на Дикси. Она была неплохой проституткой и очень хорошей стукачкой. Как с проституткой Берк с ней дела не имел, зато ее информационными услугами пользовался не раз, и сведения всегда оказывались стоящими. Она работала на улице с тринадцати лет. Берку казалось чудом, что она дотянула до своих зрелых семнадцати и все еще жива.
– Знаешь, я тебя утром едва узнала, – заявила она, поднося к ярко-красным губам банку с колой. – Когда ты успел сбрить усы?
– На днях.
– Зачем?
– Захотелось.
– Работаешь под прикрытием?
– Можно и так сказать.
– Эта сучка по телефону сказала, что говорит из офиса Пинки Дюваля. Что за хреновину ты затеваешь?
– Тебе это знать необязательно.
– Ну, давай, Бейзил, колись.
– Я что-то не расположен разговаривать, Дикси. – Он растянулся рядом с ней на кровати и сунул под голову подушку.
Она мгновенно перекатилась и уселась на него верхом.
– Отлично, меня это устраивает, солнышко.
Зачем нам разговаривать.
56 
