50 
— Я ее сюда не тащил, — обиженно сказал Рид. — Все было как раз наоборот.
— Я-то хотела приехать одна, — поспешно вставила Алекс.
— Ну, а я не захотел, чтобы вы пополнили собой сводку дорожных происшествий в моем округе, — громко и резко заявил он.
Повернувшись к Джуниору, который озадаченно наблюдал за их перепалкой, Рид, сказал:
— Короче говоря, я привез ее сюда потому, что она твердо вознамерилась ехать, а я боялся, что она разобьется или, хуже того, задавит кого-нибудь — не мудрено на нынешних дорогах. Вот мы и приехали вместе.
— Да я вам чертовски рад, — сказал Джуниор. — Я уж приготовился было проскучать весь день в одиночестве. В гостиной у меня вовсю горит камин и все приготовлено для горячего пунша. Прошу. — Он было двинулся вперед, но вдруг обернулся и сказал:
— Ой-ой, Рид, ты же знаешь, как мама не любит, когда следят по паркету. Сними-ка лучше сапоги.
— Черт с ними. А Лупе на кухне? Пойду попробую к ней подлизаться, может, соорудит какой-никакой завтрак.
Пренебрегая драгоценным паркетом Сары-Джо, он затопал в заднюю часть дома с таким видом, будто все еще там жил.
Алекс смотрела ему в спину, пока он не вышел из комнаты.
— Он сказал подлизаться? — саркастически спросила она.
— Да, сегодня он в прекрасном настроении, — беспечно отозвался Джуниор. — Вы бы видели его, когда он всерьез разозлится. Предоставьте Рида заботам Лупе. Она знает, как сварить ему яйца по вкусу. А поев, он сразу отойдет.
Алекс позволила ему снять с нее меховой жакет.
— Надеюсь, мы не слишком помешали.
— Какого черта, конечно, нет. Я ничуть не шутил, когда сказал, что рад вам. — Он обнял ее рукой за плечи. — Давайте…
— Собственно говоря, — движением плеч Алекс сбросила его руку, — это вовсе не светский визит.
— Деловой, да?
— Да, и огромной важности. Ангус дома?
— У себя. — Улыбка у него стала напряженной.
— Он занят?
— Вряд ли. Пошли, я вас проведу.
— Не хочется отрывать вас от книги. Он с сомнением взглянул на обложку с изображением пылкой парочки.
— Ничего. Да к тому же она до того однообразна, что тоска берет.
— А про что роман?
— О путешествиях одного выдающегося самца по голливудским спальням, принадлежащим как женщинам, так и мужчинам.
— Вот как? — с притворным интересом сказала Алекс. — Можно будет взять, когда вы прочтете?
— Ай-ай, стыд какой, — вскричал он. — Да ведь это будет развращение малолетней, а?
— Уж не настолько вы старше меня.
— По сравнению с Ридом или мною вы сущий младенец, — сказал он, распахивая перед ней дверь в отцовский кабинет. — Папа, к нам гости.
Ангус оторвался от газеты. За считанные секунды удивление на его лице сменилось досадой, а затем улыбкой.
— Здравствуйте, Ангус. Я знаю, сегодня все отсыпаются по домам, а я нежданно вторгаюсь — мне очень жаль.
— Ничего, ничего. Особых дел все равно нет. Невозможно даже скакунов вывести на воздух: земля-то замерзла. — Он поднялся из обитого красной кожей кресла с откидной спинкой и подошел к Алекс поздороваться. — Вы как солнечный зайчик в сумрачный день, это уж точно, а, сын?
— Я ей примерно то же самое говорил.
— Но, как я уже сказала Джуниору, — поспешно вставила она, — это вовсе не светский визит.
— Да? Садитесь, садитесь. — Движением руки Ангус указал на кожаный диванчик на двоих.
— Я только…
— Нет, я бы хотела, чтобы вы остались, — сказала Алекс, прежде чем Джуниор успел ретироваться. — Это касается нас всех.
— Ладно, тогда выкладывайте.
И Джуниор оседлал туго набитый подлокотник диванчика.
— Я вчера опять говорила с судьей Уоллесом. Алекс показалось, что оба ее собеседника напряглись, но впечатление это было столь мимолетным, что могло ей просто почудиться.
— И был на то повод? — спросил Ангус.
— Я хотела, чтобы провели эксгумацию тела моей матери. На этот раз трудно было ошибиться в том, как они восприняли ее слова.
— Господи, милая, за каким чертом вам это понадобилось? — содрогнулся Ангус.
— Алекс? — Джуниор взял ее руку, положил себе на бедро и стал растирать. — Это уж, пожалуй, слишком, не находите? Прямо ужас какой-то.
— Так и дело ведь ужасное, — напомнила она, убирая руку с его бедра. — Во всяком случае, вам наверняка известно, что просила я о невозможном. Ведь тело матери было кремировано.
— Верно, — произнес Ангус.
— Почему?
50 
