52 
Объяснение Ангуса представлялось чертовски убедительным и бесхитростным. Целиком оплатить похороны, взять на себя все формальности — то был акт неподдельного милосердия, призванный смягчить горькую долю бабушки и облегчить ей бремя материальных расходов.
Алекс искренне хотела поверить в это. Ей, дочери Селины, такой оборот дела был только приятен. Но как следователь она осталась ни с чем, все ее усилия оказались тщетными, и оттого в ней зрело подозрение, что тут что-то нечисто.
— Вы готовы возвращаться в город или как? Рид стоял в дверях, прислонившись к косяку, и вызывающе перебрасывал зубочистку из одного угла рта в другой. Может быть, он и позавтракал, но по тону вопроса она поняла, что его скверное настроение не переменилось.
— Готова, если вы соблаговолите меня отвезти.
— Прекрасно. Чем скорее я вернусь на работу, тем лучше. Должен же кто-то пасти этих чокнутых сукиных детей, которые ездят в этакую непогоду.
— Но раз уж вы здесь, почему бы не провести денек у камина? — обращаясь к Алекс, предложил Джуниор. — Сделали бы себе воздушной кукурузы. Седина ее очень любила. Может, уговорили бы Лупе дать нам миндаля в сахаре. А потом, когда дороги расчистят, я бы отвез вас в гостиницу.
— Спасибо, это было бы чудесно, но меня ждет работа. Он стал ее мило упрашивать, но она была непреклонна.
Минтоны проводили ее с Ридом к выходу. Сары-Джо Алекс так и не видела. Если та даже и знала о присутствии в доме гостей, спуститься к ним она не пожелала.
Когда они шли по коридору, Ангус взял Алекс под руку и тихо сказал:
— Я понимаю, милая, вам приходится нелегко.
— Да уж.
— Есть что-нибудь новое о здоровье бабушки?
— Я каждый день справляюсь в лечебнице, но пока все без перемен.
— Если что будет нужно, сразу звоните, слышите? Алекс посмотрела на него с искренним смущением.
— Ангус, почему вы ко мне так добры?
— В память о вашей маме и потому, что вы мне нравитесь, а главное — потому что нам нечего скрывать.
Когда он ей улыбнулся, Алекс сразу поняла, от кого Минтон-младший унаследовал свое обаяние. Тем временем Джуниор разговаривал с Ридом. Алекс услышала, как Рид сказал:
— Вчера вечером наткнулся в «Последнем шансе» на одну твою старую приятельницу.
Услышав название кабачка, где ей на сегодня была назначена встреча, Алекс навострила уши.
— Правда? — откликнулся Джуниор. — И кто же это?
— Глория, как там ее. Забыл ее фамилию по мужу. Черные кудряшки, темные глаза, большие сиськи.
— Глория Толберт. Как она выглядит?
— Сексуально озабоченной.
Джуниор издал пошлый, чисто мужской смешок.
— Похоже на Глорию. Чтобы ее ублажить, нужен крепкий мужик.
— Тебе виднее, — пошутил Рид.
— Ну и что вчера было, а, шельмец ты везучий? В конце концов милашка Глория засияла довольной улыбкой?
— Ты же знаешь, я своих любовных похождений не обсуждаю.
— Эта твоя особенность меня чертовски бесит. Алекс обернулась, и в этот момент Джуниор шутливо ткнул Рида в живот. Кулак его отскочил, будто он ударил в барабан.
— И это все, на что ты способен, старина? — поддел его Рид. — Признайся, Минтон, ты теряешь форму.
— Черта с два, — размахнувшись, тот направил кулак Риду в голову. Рид успел увернуться и попытался ударить Джуниора сапогом под колено. Они повалились на стоявший в холле столик, чуть не сбросив с него керамическую вазу.
— Ладно, ребята, кончайте, пока чего-нибудь не разбили. — Голос Ангуса звучал снисходительно, словно перед ним были малыши из начальной школы.
Апекс и Рид оделись, он открыл дверь. Ледяной вихрь ворвался в холл. Джуниор спросил:
— Вы уверены, что вам никак нельзя остаться у нас, в тепле и уюте?
— Боюсь, никак, — ответила Алекс.
— Вот черт. Что ж, тогда до свидания. Он сжал ее руку в своих ладонях и поцеловал в щеку. Отец с сыном наблюдали, как Рид ведет Алекс по обледенелой мощеной дорожке к своему «Блейзеру». Он помог ей сесть в машину, потом обошел автомобиль и легко взлетел на водительское место.
— Бр-р-р! — Джуниор закрыл дверь. — Выпьешь пуншу, папа?
— Пока нет. — Ангус нахмурился. — В такую рань ни к чему.
— С каких это пор ты смотришь на часы, когда хочется выпить?
— Зайди-ка ко мне. Я хочу с тобой поговорить. — Прихрамывая, оберегая больной палец, он повел сына в кабинет. — Подбрось дров в огонь, хорошо?
Когда пламя уже лизало новые поленья, Джуниор повернулся к отцу.
52 
