Особенно,... 
133 
— Ты где будешь спать, здесь или наверху, в комнате миссис Митчелл?
Джек сидел в углу дивана в полусогнутом положении, положив голову на сцепленные кисти рук, и думал о чем-то. Услыхав ее вопрос, он выпрямился.
— Если не с тобой в твоей спальне, то мне совершенно все равно.
Его лицо в темноте Агнесса видела плохо, но по голосу ей показалось, что он не шутит.
— Джек, — сказала она, стараясь сдержать подступивший гнев, — если ты хочешь остаться в этом доме, то не надо меня оскорблять. Я забуду то, что ты сейчас сказал, но это не должно повторяться.
— Хорошо, хорошо; я больше не буду. Извини, — поспешно проговорил он, но, когда она пошла к лестнице, ведущей наверх, словно невзначай вполголоса произнес:
— Хотя то, что ты говоришь, просто смешно.
— Что? — спросила она, оглядываясь.
— Я сказал, что ты напрасно сердишься, Агнес, я же пошутил.
— Избавь меня от таких шуток, Джек.
Она пошла к себе, а он смотрел ей вслед. Хотя она говорила тихо, в ее тоне порой проскальзывали властные нотки, каких не было раньше. И он думал о ней сейчас так же, как она часто думала о нем. Прежней маленькой, чуть наивной девочки Агнес больше не существует. Эта Агнес красивее, умнее, увереннее в себе, но он вспоминал о той, потому что та была ближе, для той он являлся опорой, самым родным, бесконечно любимым существом. А эта, эта только унижала его. Он растянулся на диване и закрыл глаза. Он страшно утомился в дороге, потому что постоянно был начеку — боялся, что его вот-вот арестуют. В вагоне третьего класса ехало много народу, было немало подозрительных личностей, на которых никто внимания не обращал, но он все равно смертельно боялся. На станции прошел мимо полицейского, с трудом отрывая ноги от земли. Он даже сейчас, вспоминая об этом, содрогался от ужаса, его ощущения походили на неосознанный страх животных перед природной стихией. И он подумал, что вряд ли сможет заснуть.
Агнесса тоже не спала. С одной стороны, она ощущала спокойствие оттого, что в доме кто-то есть, но с другой на душе было тревожно. Она осталась одна с мужчиной, который во многом был теперь неизвестен и оттого казался опасным, который, конечно же, явился сюда вовсе не за тем, чтобы просто ее охранять!
Агнесса думала и не сразу заметила, как дверь приоткрылась. Джек вошел, как ей показалось, гибкой кошачьей походкой и остановился на середине комнаты. Агнесса не успела ни раздеться, ни разобрать постель; она сидела в кресле у комода, на котором стояла лампа и неизменный портрет Джеральда Митчелла в рамке.
Джек обратил внимание на портрет.
— Помню, — сказал он, — он был с тобой и на прииске.
— Он всегда со мной, — ответила Агнесса, поднимаясь, — Что тебе нужно здесь?
— А помнишь, Агнес, — продолжал Джек, не обращая внимания на ее вопрос, — как я пришел к тебе сюда, в эту самую комнату? Тут был ковер на полу… Ты усадила меня, кажется, в это самое кресло. Ты еще принесла мне кофе и кусок воздушного пирога, который испекла твоя служанка Терри. Мне кажется, его вкус я помню до сих пор, как и вкус коньяка; я спросил, нет ли у тебя чего-нибудь такого, и ты принесла бутылку из комнаты своей матери. Именно в этот вечер я понял, что ты уедешь со мной. Пирога у тебя нет, коньяка, я думаю, тоже, а кофе ты можешь сварить.
Агнесса удивилась, что он все так хорошо помнит, даже имя служанки, которую никогда не видел, и ответила:
— Уже очень поздно, а кофе плохо влияет на сон.
То, что он произнес в следующую минуту, чуть не лишило ее дара речи, хотя она была, в общем-то, готова к такому роду высказываниям:
— Боюсь, в эту ночь нам не придется уснуть. Агнесса задрожала.
— Конечно, — отвечала она, пытаясь сохранить хотя бы видимость спокойствия, — ты сильнее меня; если тебе что-нибудь нужно, не составит труда это получить.
Джек уставился на Агнессу так, что внутри у нее все похолодело. Она вспомнила выражение Орвила «вынуть душу»: похоже, Джек своим взглядом пытался сделать с ней именно это.
— Неужели ты так плохо думаешь обо мне? Неужели считаешь, что я захочу взять тебя силой? Ты же знаешь, я никогда не смогу быть жестоким с тобой.
— Ты думаешь обо мне не лучше, Джек, если полагаешь, что это случится по доброй воле, — сказала она, собрав остатки самообладания.
— Я просто хотел с тобой поговорить.
— У меня нет настроения разговаривать. Пожалуйста, уходи.
Но он точно не слышал ее слов. Приблизившись, Джек участливо произнес:
133 
