Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
88 
Катерина сделала несколько глотков остывшего капучино, медленно вернула чашку на блюдце.
– Я согласна, но при определенных условиях.
– Какие могут быть условия, Катерина? – возмутилась Лида.
– Мы подпишем договор о моем проживании на все пять лет. Приезжая в Москву, вдвоем ли, порознь, вы не будете проживать в этой квартире. Приходить, проверять, пожалуйста, но только по согласованию со мной. Если я за эти пять лет выйду замуж, то мой муж станет проживать вместе со мной. Я получаю все права хозяйки на эти пять лет, в том числе и приводить того, кого я сочту нужным пригласить в гости. Соблюдение законных норм проживания, тишину, чистоту, порядок, уход за имуществом, поддержание добрососедских отношений я гарантирую. – Все это Катерина произнесла ровным деловым тоном, как доклад читала.
– Ты что, Катерина, обалдела? Как это мы не сможем жить в своей квартире, находясь в Москве? Мы же часто будем приезжать.
– Вот именно. То есть ты предлагаешь мне охранять твой дом без права вести собственную личную жизнь. Ты станешь приезжать, указывать мне, что я должна делать, что не должна, требовать, чтобы в твое присутствие посторонние не находились в квартире, распоряжаться моей жизнью.
– И где, по-твоему, мы должны останавливаться в Москве?
– Это уже ваше дело, хоть у дедушки академического в коттедже. Я подробно распишу по пунктам мои условия и передам для составления договора. Договор подпишем втроем и заверим у нотариуса.
– Это совершенно неприемлемое условие! – возмутилась Лида.
– Либо так, либо никак, – пожала равнодушно плечами Катерина.
– А ты не так проста, девочка, – задумчиво присмотревшись к сестре, дала характеристику Лида.
– А почему ты решила, что я должна быть проста?
– Мама рассказывала, как воспитывала ее бабушка, и утверждала, что из тебя-то уж она сделает исполнительного, управляемого, безвольного человека.
– А ей хотелось, чтобы я стала именно такой? Поэтому она не забрала меня от бабушки, или потому что ненавидела за мое сходство с отцом? – без эмоций, спокойно спросила Катя.
– Я не берусь судить маму и не знаю, чем она руководствовалась. Мама человек сложный, капризный и не очень умный, надо признать. Но ты никогда не проявляла характера, была смирная, как перепуганная овечка, и послушная. Что с тобой сделала бабушка?
– Главное не что сделала, а что не смогла сделать.
– И что же?
Лида как-то изменилась, ушел назидательный, пренебрежительный барский тон и проклюнулась человеческая заинтересованность, намек на участие, что ли.
– Она не смогла уничтожить мою личность. Но надо отдать должное, она очень старалась. Думаю, наш разговор окончен. Если вас устраивают мои условия, звони, – решительно завершила беседу Катерина.
Зачем она тут начала что-то про бабушку, да с намеком на обиду, упреки? Вот на фига? И кому? Сестре, не интересовавшейся ею двадцать три года?
– Знаешь, – задумчиво сказала Лида, проигнорировав Катину холодность, – у китайцев есть такое выражение: «ксиа то», в переводе это значит «немного лишний». Так они в шутку называют дочерей. Дочери у них гораздо менее предпочтительней, чем сыновья. Ты с самого рождения стала ксиа то, немного лишней в семье. Если бы ты не родилась, отец гораздо раньше ушел от мамы, и он так тебя любил, что мать ревновала его к тебе, да и я тоже. Тебя всегда некуда было приткнуть, с ним ты оставаться не могла, мама видеть тебя не хотела в те времена, а мне не нужна была еще одна забота, на меня и так мать все свалила. Наверное, мы все перед тобой виноваты, тебя за ненужностью пристроили к бабке, зная, какая она… ксиа то…
На следующий день Лида позвонила и согласилась на все условия Катерины.
Прав Тимофей! Никого из них она до конца не простила – ни живых, ни усопшую! И разбираться не собиралась со своими обидами, закупорила себя, как в банке, в этой зловонной, разлагающейся жиже обид и обвинений, по-детски ища оправдания обидчикам и обвиняя себя, плохую, и бултыхается в этом!
Черт бы побрал эту собачью жизнь!!
Зачем, почему долгие годы она дышит этой отравой, живет в ней!
Да и живет ли вообще?!
Боясь вступать в близкие отношения с людьми, отгораживаясь, ни разу – вот ни полразочка! – не позволив себе ошибок, безумств, полных эмоций, влюбленностей, глупость хоть какую – дышать, жить на полную катушку!
Идиотка!
Катерина почувствовала, что реально задыхается, осознавая истину, оттого что увидела свою жизнь по-другому, прозревшим, очистившимся взглядом! Она торопливо выбралась из постели, накинула халат и осторожно, на цыпочках, чтобы не потревожить Тимофея, чутко спавшего, пробралась в кухню.
88 
