Особенно,... 
67 
– Почему? – спросила она с вызовом. – Почему вы упорно продолжаете мучить меня? Мне это положение нравится не больше, чем вам. Но я по крайней мере веду себя прилично.
Лорен круто повернулась и пошла в холл, куда выходили двери спален. Джеред невольно залюбовался гордой посадкой ее головы и прямой спиной.
Когда Лорен наконец легла в постель, ее руки и ноги были налиты свинцовой тяжестью. Она устала оттого, что целый день провела в седле, но еще больше и тяжелее была ее душевная усталость. Она была измотана постоянно меняющимся настроением Джереда, его несправедливыми нападками и плохо завуалированными оскорблениями. Непоследовательность его поведения совершенно обескураживала Лорен; злоба и мстительность через минуту сменялись нежностью и заботой.
Она бы и хотела воспротивиться его поцелую, но не могла. О чем она думала? В том-то и дело, что она не могла думать. Когда его рука обвилась вокруг ее талии, она перестала что-либо соображать. Чувства возобладали над разумом, и Лорен потеряла контроль над собой. Джеред был таким нежным, казалось, даже любящим.
Лорен зарылась лицом в подушку, его подушку, и застонала, вспомнив свои ощущения от поцелуя, от его языка у нее во рту, от его сильных рук, ласкающих ее спину. Если бы Руди не появился, Бог знает, что произошло бы дальше.
Не было никакого смысла думать об этом, потому что она толком не знала, чем заканчиваются такие поцелуи. Глория иногда делилась с ней своими семейными тайнами, и Лорен поняла, что в отношениях между мужчиной и женщиной много приятного. Однако, вспоминая Уильяма, она начинала сомневаться в этом. Трудно было поверить, что Уильям способен вызвать какие-нибудь иные чувства, кроме отвращения.
Но ведь Джеред совсем другой. Что бы она сделала, если бы Джеред попытался раздеть ее? От возбуждения Лорен села в постели, щеки ее пылали, тело ныло в какой-то непонятной истоме. Боже! Что же это такое?
***
Каждое утро после завтрака Руди и Джеред куда-то уезжали и возвращались незадолго до обеда, так что у них хватало времени только на то, чтобы вымыться. Атмосфера в доме несколько улучшилась, хотя Джеред и Лорен продолжали относиться друг к другу с вежливым безразличием. Он спрашивал у нее разрешения войти, если ему надо было взять какую-нибудь вещь в своей комнате. Лорен при этом всегда чувствовала себя виноватой, но все попытки убедить Глорию поместить ее в одну из детских спален наталкивались на непреклонное сопротивление. Глория не желала слушать никаких аргументов, и в конце концов Лорен перестала об этом говорить.
Лорен проводила много времени с детьми, читала им или играла с ними, восхищаясь их сообразительностью. Много приятных, спокойных часов она провела с Марией, слушая ее рассказы о Бене или Джереде и Руди, когда они были мальчиками. В разговорах Мария никогда не затрагивала взаимоотношений между Лорен и Джередом, хотя это волновало и расстраивало ее.
– Джеред так неохотно рассказывает о своем детстве, – призналась как-то Лорен Марии. – Он не любит говорить ни о чем, что связано с его, детскими годами. Он не делится со мной ничем личным, – вздохнула она. – Однажды разговор зашел о Кубе. Он говорил о войне очень неохотно.
Мария печально покачала своей маленькой головкой с гладко причесанными волосами:
– Я рада, что вас здесь не было, когда он вернулся с войны. Я думаю, Бен втайне гордился тем, что Джеред пошел воевать. Оливия пришла в ярость и пыталась удержать Джереда. Она надавила на все клапаны, пытаясь привлечь на свою сторону друзей семьи, но Бен заставил ее прекратить все это. После войны, когда Джеред вернулся в город героем, она вела себя так, будто это была ее идея.
Мария сделала маленький глоток чая, которым они наслаждались, сидя на парадном крыльце.
– Оливия очень несчастная, одинокая женщина, – добавила Мария спокойно.
– Он подцепил там малярию?
– Да, но главное, он получил там тяжелую психическую травму, которая доконала его. У него был друг, отец которого владеет ранчо к западу от Кервилля. Алекс Крейвен и Джеред были друзьями с детства. Они попали в армию в одно время и оказались в одном батальоне. Алекса убили. Джеред считал, что его смерть явилась результатом ошибки командира и что его друг был принесен в жертву без всякого смысла. Он до сих пор мучается ночными кошмарами: ему снится день этого сражения. – Смерть Алекса глубоко потрясла его, но Джеред не делится своими переживаниями, держит это в себе, глубоко внутри. Он никому не раскрывается до конца.
67 
