62 
Люси слишком мала, значения руны ей всё равно не понять. Девочку заинтересует лишь яркий блеск золота — а ведь стоит передать талисман, и он вновь сделается невидимым.
— Что это у тебя там такое? — раздался голос Торгиль.
Джек поспешно отдернул руку.
— Ты что-то прячешь. А ну-ка, дай сюда! — Торгиль потянулась к его шее, Джек отпихнул ее. Девчонка тотчас же налетела на него с кулаками, визжа и колотя куда попало.
Джек пытался защищаться, но силы были явно неравны. Торгиль прошла гораздо лучшую выучку и, кроме того, дралась словно одержимая, целиком отдаваясь своей ярости. Миг — и вот уже Джек распростерся на палубе; в ушах у него звенело, из носа лилась кровь. Торгиль, упершись коленом мальчику в грудь, снова потянулась к его шее и…
— Аааай! — взвизгнула она, отпрянув. — Он обжег меня! Он меня обжег!
Тут подоспел Олаф. Он поглядел на кровоточащий нос Джека, на искаженное болью лицо Торгиль. Девчонка подняла руку, демонстрируя квадратной формы ожог.
— Брось его за борт! — провизжала она.
— Сдается мне, ты получила по заслугам, — заметил Олаф.
— Он прибег к колдовству! Так нельзя! Так неправильно!
— Я тебя сто раз предупреждал: не задирай моего раба, — напомнил великан. — За это я накажу тебя. На пиру в честь нашего возвращения есть ты будешь не за хозяйским столом, а у двери, вместе с теми рабами, что почище.
— Это нечестно! Я тебя ненавижу! Я тебя убью! — зарыдала Торгиль.
— Еще одно слово, и будешь есть со свиньями, — отрезал Олаф. — Если парень и воспользовался малой толикой магии, чтобы защитить себя, ну так что ж, на то он и скальд. А теперь ступай на корму и сиди там, пока мы не войдем в гавань.
Торгиль, громко плача, побрела на корму. Джек показал ей язык.
— А ты… — Протянув могучую длань, Олаф рывком поднял мальчика в воздух, — хватит дразнить ее. Я не потерплю на своем корабле никакого беспорядка — или вы оба станете зубы с палубы подбирать. — Он отнес Джека к мачте и привязал его за шею рядом с Облачногривым.
Остаток дня Джек хмуро просидел под мачтой с веревкой на шее. То и дело он вытирал рукавом окровавленный нос и ощупывал себя, проверяя, много ли получил синяков. Один из зубов расшатался. Люси запретили с ним разговаривать.
К наказаниям Джек привык. А вот мыкаться на привязи, точно дворовая собака, нет. Мальчик остро ощущал унизительность своего положения.
— Тебе-то что, — говорил он Облачногривому. — У тебя мозгов не хватит оскорбиться. Тебе бы лишь овса давали вволю — а до остального и дела нет…
Облачногривый косил на Джека темным глазом. Ноздри его брезгливо подергивались.
— Вообще-то все здесь неделями не мылись, так что на меня сваливать нечего, — проворчал Джек. А корабль всё плыл да плыл вдоль берега на восток.
Глава 19
С приездом!
На следующее утро викинги столкнулись с первым свидетельством того, что владения короля Ивара уже не за горами. Мимо проплыло массивное, толстобрюхое судно; те, что на нём подобострастно приветствовали Олафа и Эгиля. Джека от мачты уже отвязали, и мальчик, перегнувшись через поручни, с любопытством наблюдал за происходящим. Судно было доверху нагружено вяленой рыбой. Гребцы на веслах, крепкие и коренастые, заметно отличались от поджарой и мускулистой дружины Олафа.
— Это — кнорр, — объяснил Олаф. — Мы зовем его так, потому что, пока корабль на плаву, шпангоуты его всё время противно скрипят — кнорр, кнорр, кнорр. Привыкаешь к этому не сразу, но те, кто плавает на кнорре, уверяют, будто скрип этот подобен музыке. А вон — двенадцативесельная ладья. Тьфу! — Олаф сплюнул за борт в направлении небольшого, но вполне респектабельного суденышка — По мне, так только младенцам впору. Селедку, небось, высматривает. Вон, видишь, сети?
Джек кивнул.
— А наш корабль как называется?
— Карфи, — объяснил польщенный Олаф. Он потрепал Джека по спине, отчего разом заныли все синяки, наставленные Торгиль. — Он длинный, узкий и быстрый А главное — если что, может подняться вверх по реке, и на песок его нетрудно вытащить. Для набегов — в самый раз.
— А вон тот? — Джек указал на гигантский корабль, что плыл вдоль берега чуть впереди. Парус был кроваво-красным, а весел — прямо не сосчитать! Все они одновременно уходили в воду, взметывая каскады сверкающих брызг. В плавных, безупречно правильных очертаниях корабля угадывалось что-то нездешнее. Джек оглянулся: на лице Олафа Однобрового читалась безнадежная тоска. Или он болен? — Это драккар, корабль-дракон.
62 
