ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  132  

— Нет… — Лвин вздохнул. — У меня важный эксперимент в лаборатории, вот и не спится.

— Какой вы умный, герр профессор! — с завистью сказала Мэриэн, забирая пустой поднос. — Всё изобретаете что-то…

— Не завидуйте, — буркнул профессор. — Каждый учёный умён только несколько раз в жизни — остальное время он чувствует себя полным дураком. Сегодняшний опыт будет всего лишь пробный, проверка систем… ждать от него нечего, но опробовать новую установку надо.

Кому-то это покажется смешным: разговаривать о науке с официанткой, но жёлчный профессор был, как ни странно, демократом и априори полагал интеллект любого собеседника — даже ребёнка — равным его собственному.

Мэриэн, как и другие люди, сразу это почувствовала и прониклась к Лвину симпатией.

Правда, профессор никогда не допускал превосходства интеллекта собеседника, но здесь у него было оправдание — таких людей в реальности он ещё не встречал. Справедливости ради нужно отметить, что профессор многих коллег считал идиотами — но лишь имея тому веские доказательства. И вообще, с учёных спрос совсем иной, чем с обычных людей.

Лвин не спеша позавтракал и вышел на улицу, не забыв поблагодарить Мэриэн, которая уже кормила другую раннюю пташку — молодого остроносого сотрудника местной газеты, который спешил в Луна-Сити на фестиваль самодеятельных артистов и бодро клевал свой утренний омлет с жареными охотничьими колбасками.

Купол уже наливался дневным светом, и профессор быстро зашагал к Гринвич-Центру на главной площади Шрёдингера. Учёный не глазел по сторонам, он шёл не по улице, а по схеме установки, проверяя — всё ли в порядке, всё ли соединено правильно. Был в его практике один вопиющий случай — столько лет прошло, а досада до сих пор грызёт…

Сегодня планировался первый пуск гравидетектора. Рабочий кристалл — сердце прибора — доставили вчера вечером, и установку можно уже опробовать целиком.

Понятно, что никакой эффект этому варианту установки не поймать — усилительная часть не дотягивала до нужных значений пять порядков, попросту говоря, была в сто тысяч раз грубее, чем нужно для обнаружения реликтового высокочастотного гравизлучения.

Профессор пошёл навстречу королеве Николь и собрал установку сначала без усилительной части. Но королева обещала профинансировать и усилитель. Тогда через пару месяцев установка будет окончательно готова, и Лвин заглянет в древнюю сердцевину мира, получит сигнал прямо из центра Большого Взрыва…

Учёный одёрнул себя — до этого ещё далеко, сегодня нужно согласовать работу жидкогелиевого контура, магнитной катушки и всех электрических схем. И ещё он переживал: не будут ли сбоить переключатели при низких температурах… Обладает ли полученный кристалл нужным качеством? Не напортачила ли фирма-изготовитель с нужным узором дислокаций на решётке?

Профессор сам не заметил, как дошёл до здания и поднялся на лабораторный этаж. Никого из помощников ещё не было. И хорошо — Лвин включил свет и застенчиво-любовно осмотрел груду приборов в середине обширной комнаты. Они были переплетены трубками и шлангами и казались постороннему человеку бессмысленной грудой железа.

Но глаз профессора не застревал в нагромождении алюминиевых ящичков, набитых кусочками кремния и пластика, а видел цельную картину сложного организма, в котором глубокий вакуум, гелиевый холод, магнитное поле и тёмное рубиновое сердце должны были соединиться и поймать самый неуловимый сигнал в мире — древнюю гравитационную волну, крик новорождённой Вселенной.

Двадцать лет ушло на поиск идеи детектора — профессор уверенно считал её гениальной! — и создание установки.

Лвин был мужественным человеком — он понимал, что даже после всех усилий и усилений сигнал может быть не пойман. Но это тоже будет важным результатом — в учебниках и статьях появится строчка: «Согласно измерениям группы Лвина, уровень энергии реликтового гравитационного излучения меньше, чем…» Целая жизнь — и всего одна строчка. Зато все теории Вселенной будут оглядываться на эту строчку, и выживут только те модели, которые не будут ей противоречить.

Но гораздо лучше, чтобы строчка была такой: «По данным группы Лвина, уровень энергии реликтового гравитационного излучения равен…»

Одна строчка может стоить жизни. Часто жизнь пролетает, не оставляя даже слова.

Лвин отогнал печальные мысли — самое интересное только начинается; в ближайшее время пессимизм неуместен.

  132