66 
Шмель поднялся с клевера и, издав приятное жужжание, оранжевой точкой понесся вдоль пустой улицы. Франц провожал насекомое взглядом, пока оно не исчезло из виду, скрывшись где-то за развалинами ближайших домов.
— Упокой, Господи, его душу, — проговорил Пилигрим и тяжело вздохнул.
— Упокой, — эхом отозвался Герман, — вот уж не думал я, что Ворон способен на такое. Он умер как герой.
— Он просто не мог бежать, Герман, — вздохнул Дуго, — нога…
— Это не умаляет того, что он сделал, — резко сказал охотник. — и если мне суждено будет вернуться в клан, я сделаю все для того, чтобы имя Ворона было написано на Стене славы Убежища.
Герман и Ворон всегда не слишком ладили, но со смертью Старшего охотника в душе разведчика как будто что-то перевернулось. Он, как и все остальные, ощущал тяжелое бремя вины за гибель чернокожего клановца. Наверное, Ворон предчувствовал свою смерть и потому не хотел идти в подземку. Они же, можно сказать, вынудили его, заставили проявить храбрость и отправиться в опасное путешествие. В тяжелое для клана время Старший охотник должен был быть с теми, кто может спасти Ветродувов, и он сделал единственно возможный выбор…
— Франц, ты в порядке? — Герман внимательно посмотрел на мальчишку.
Госпитальер криво улыбнулся и кивнул:
— В порядке. Если вы ждете меня, думаю, мы можем идти. Лично я готов.
— По тебе не скажешь, — угрюмо проговорил Густав. — К тому же, прежде чем идти, надо хотя бы узнать, где мы сейчас находимся и куда нам идти…
— Это не так сложно, как тебе кажется, — сказал Герман, он поднялся, оглядываясь по сторонам.
Судя по всем признакам, отряд выбрался на поверхность в районе клана Бастиона. Вокруг насколько хватало глаз к облакам вздымались железобетонные конструкции высотных зданий. Или, точнее, того, что раньше называлось высотными зданиями. Сейчас это были лишь тени утраченного величия человечества. Перед Германом высились скелеты, остовы едва державшихся на ногах исполинов, над которыми усердно поработали отдаленное дыхание бомбы, капризная погода и жернова времени.
Когда на Франкфурт сбросили единственную водородною бомбу, удар пришелся на северную часть города: району Бастиона просто повезло. Основная часть высотных зданий смогла выдержать последствия ударной волны. Их тряхнуло, и тряхнуло хорошенько, но и только. В то время, когда люди были полновластными хозяевами планеты, строить еще умели. Высотки пережили Последнюю войну, пережили своих строилей, пережили директоров корпораций, которым принадлежали здания, выдержали страшное время Черных веков и полыхающих костров Госпитальеров, просуществовали множество лет прошедших после пожравшего мир гекатомба, только несколько десятилетий назад, устав от безумия, творящегося на Земле, начали рушиться одна за другой. Не проходило и года, чтобы какое-нибудь из некогда величественных зданий не рухнуло, оглашая пустынные улицы грохотом, рассыпаясь на биллионы мелких осколков, складываясь словно карточный домик. И все равно, несмотря на то что исполины подгибали колени и падали, ломая массивными каменными телами растрескавшийся от времени серый асфальт, множество небоскребов все еще подпирали небо над полуразрушенным городом.
— Мы в районе Бастиона, — уверенно сказал Герман, — видите, какие широкие улицы? Только здесь может быть нагромождение высоток. В других местах такие дома не уцелели. Это точно.
— Наверное, до войны здесь был очень престижный район, — проговорил Пилигрим.
— А что такое перестижный? — с любопытством спросил Густав. — Здесь чего, отстойники были, да?
— Какие еще отстойники? — хмыкнул Герман. — Ты только послушай, что говоришь. Почти в центре города, и отстойники… Ты какие отстойники, кстати, имеешь в виду?
— Ну, я эти, строительные, — смутился Густав…
— Какие еще строительные отстойники? — Герман покачал головой. — Не бывает никаких строительных отстойников.
— Может, и не бывает, — обиженно согласился великан, — но мне почему-то кажется — есть. Нет, ну а что все-таки такое перестижный, а? — обратился он к Пилигриму.
— Это значит, — сказал Дуго, — что здесь было место, где жить считалось очень… — он никак не мог подобрать нужное слово, — хм, очень…
— Хреново? — заботливо подсказал Густав.
— Наоборот, хорошо, — сердито поглядев на него, завершил свою мысль Пилигрим, — полагаю, здесь были торговые и деловые центры…
66 
