– Ренни? – послышался голос Вика.
– Я здесь, – отозвалась она.
Каблуки его сапог громко стучали по деревянному полу. Он сел с другого конца дивана, на самый краешек, как будто в любой момент собирался вскочить.
– Что ты делаешь?
Она показала ему журнал.
– Что он сказал, Вик? Снова плохие новости?
– Не так чтобы. Откуда это седло?
– Приз.
– За скачки на неоседланной лошади?
– Вы и об этом знаете? – Он отвел виноватые глаза, и Ренни усмехнулась: – Ну, разумеется. Да, я выиграла это седло в этих скачках.
– Симпатичное седло. Но разве эти серебряные заклепки не мешают на нем сидеть?
– Вик, если вести хорошие, чего же ты тянешь?
– Ладно, – коротко сказал он. – Я расскажу тебе, о чем мы говорили. Но я хочу, чтобы ты сразу знала, это не моя идея.
– Мне она не понравится?
– Да, я в этом почти не сомневаюсь.
Она вопросительно смотрела на него, но Вик все еще колебался.
– Неужели так плохо? – подбодрила его Ренни.
– Орен полагает, что нам следует притвориться любовниками. – Он старался не смотреть ей в глаза.
Ренни несколько секунд молча смотрела на него и наконец расхохоталась:
– И все? Таков ваш великолепный план вывести из себя Лозадо?
Вик обиделся:
– Что тут смешного?
– Ничего. Под этим может подписаться каждый писатель-неудачник и любой продюсер эротических фильмов. – Она снова засмеялась, но он к ней не присоединился. – Да ладно, Вик. Согласись, идейка не из новых. Хорошо, мы вызовем у Лозадо ревность. Он сделает попытку нас убить, мы его поймаем. В этом весь смысл гениальной идеи?
– В общих чертах, – неохотно признался он. Она в изумлении покачала головой:
– Да поможет нам господь.
– Я рад, что ты не потеряла способности смеяться, Ренни. Лозадо исчез. Его «Мерседес» стоит в гараже, значит, он пользуется каким-то неизвестным нам средством передвижения. Его не видели в его любимых ресторанах, он не появлялся в своей квартире со вчерашнего вечера. Консьерж сказал, что собрание домовладельцев потребовало от него съехать.
– Тогда он, возможно, переехал.
– А эта рысь, которую ты утром пристрелила, возможно, к ночи воскреснет. – Он встал и бессмысленно заметался по комнате. – Лозадо никогда не подчинится. Эта квартира – символ его статуса, как и его сшитые на заказ костюмы и тачка за сотню тысяч долларов. Требование освободить квартиру наверняка привело его в бешенство. И кого он обвинит в том, что стал нежеланным соседом для элиты Форт-Уэрта? Ты правильно догадалась. Меня. Нас. Он разгневан, что мы исчезли, особенно если он знает, что мы испарились вместе. Он злится на нас за то, что мы попали в программы новостей, а это привело к тому, что соседи попытались дать ему пинка под зад. Никто не знает, где он сейчас. И это действует мне на нервы.
Когда она поняла, что он выговорился, она извинилась:
– Я не пыталась отнестись к ситуации легкомысленно, Вик. Я знаю, насколько она серьезна. Достаточно вспомнить про Грейс. Но давай будем разумными. Лозадо вряд ли попадется на такую примитивную наживку.
Он подошел и остановился прямо напротив нее, вынудив ее поднять голову.
– Ладно, давай послушаем твое предложение. Полагаю, у тебя есть более остроумный план. Ты сказала, что приехала сюда, чтобы придумать, как от него избавиться. Свежий воздух помог работать серому веществу?
Ренни опустила голову.
Он повернулся и направился в кухню. Ренни пошла за ним. Когда она его догнала, он уже успел выпить бутылку воды.
– Ты хромаешь. Спина болит?
– Слабо сказано.
– Ты же говорил, что не болит.
– Я врал.
– И не в первый раз.
Они сердито смотрели друг на друга и молчали. Ренни заговорила первая:
– Ладно, так что нам полагается делать? Стоять, держась за руки, на углу Четвертой и Главной улиц? Пялиться друг на друга во время ужина при свечах? Танцевать танго до зари? Что?
Он уставился на нее одним из своих гипнотизирующих взглядов. Наконец она заставила себя отвернуться:
– Лучше расскажи мне подробнее о плане Орена.
– Да, конечно. – Вик тряхнул головой, как бы пытаясь вспомнить, о чем они говорили. – Он сказал, что они могут посадить Лозадо, обвинив его в преследовании. Если мы сможем засадить его за решетку хотя бы ненадолго, у нас будет время выстроить против него дело по убийству Салли Хортон и нападении на меня. Но…
– Так я и знала, без «но» не обойтись.