10 
Злясь на себя, Никос обнаружил, что спустился вниз, подошел к дремлющей девушке и уставился на эту прекрасную спину. Потом медленно, еле касаясь, провел по ней рукой.
Нежнейший шелк…
Он отдернул руку.
Черт, ведь не собирался этого делать. Не думал, что подобное произойдет. Надо было игнорировать наглую, девицу! Не поддаваться ее шарму, не замечать ее очарования!
Потому что это безрассудно. Просто сумасшествие. Он знал, какое корыстное и ничтожное нутро скрывается под красивой внешностью Энн Тернер.
Если бы она бросила чек ему в лицо, сказала бы, что никакая сила не разлучит ее с племянником, он думал бы о ней лучше! Но она не могла оторвать глаз от этого чека…
Некоторое время он просто стоял и смотрел вниз, на почти обнаженное совершенство.
Она действительно так хороша… так привлекательна…
Нет. Чего бы это ни стоило, он должен помнить одну, и только одну, очень важную вещь про Энн Тернер: она продала за деньги своего племянника, и здесь она потому, что надеется заполучить у Теакисов еще кругленькую сумму. Это все, что ему необходимо не забывать.
Все остальное к делу не относится.
Он решительным шагом вернулся в кабинет, захлопнув дверь на веранду.
Энн проснулась лишь тогда, когда после дневного сна Ари в сопровождении Тины, как маленькая ракета, влетел на площадку возле бассейна. Он был уже в купальных шортах и надувных нарукавниках для плавания. Началась водная феерия. Вскоре подошла бабушка Ари, потом кузина Эфимия.
Энн подумала, что за такое короткое время она удивительно хорошо освоилась здесь со всеми, чувствует себя естественно, свободно и уютно. Понятно, почему ей так приятно — Никос Теакис не с ними, не маячит его мрачная тень.
Но, однако, придется встретиться с ним за ужином. Энн вместе с Тиной укладывала Ари спать, почитала ему на ночь, поцеловала в лобик на прощание, чувствуя ком в горле и сдерживая слезы.
Сын Карлы. Счастлив, окружен любовью и заботой.
Она невольно вспомнила свое детство. Для нее всей вселенной была старшая сестра, которая помогала Энн справляться с любыми страхами и недоразумениями, встречавшимися им обеим. Как бы она могла все вынести без Карлы? Карла утешала, защищала, обнимала, целовала на ночь. Карла — вся ее семья.
А сейчас она целует на ночь сына Карлы, у которого нет родной матери.
Но Ари счастлив, думала она, стараясь проглотить ком в горле. Он не тоскует по своим родителям — он не знал их. У него бабушка, дядя, добрая нежная няня.
А сейчас и я, правда, на короткое время.
Сердце сжималось, когда она вспоминала о краткости своего пребывания здесь. В душе закипал гнев. Черт побери этого Никоса Теакиса! Черт побери его высокомерие, эту его гордость или гордыню, его жалкие двойные стандарты, по которым ему дозволено иметь столько женщин, сколько он пожелает, а ее сестру клеймить со своего золоченого трона за то, что она пыталась жить в этом мире как могла. Он не давал Карле встречаться с Андреасом, украв у них большую часть того малого времени, которое им было суждено провести вместе.
Энн постаралась отвлечься от мрачных мыслей. Прошлое ушло. Нет ни Карлы, ни Андреаса. Остался маленький Ари он счастлив и доволен. Этого достаточно. Должно быть достаточно.
Никоса Теакиса не было видно, когда Энн и Тина подошли к гостиной перед ужином. Тина задержалась на веранде с Эфимией, Энн подозвала к себе миссис Теакис, уже сидевшая в гостиной:
— Я счастлива, что вы здесь, с нами, и главное, с Ари. Мне хочется говорить и говорить вам, что вы спасли меня, отдав мне Ари, — София старалась сдержать слезы.
— Я отдала его вам от всего сердца, — спокойно, чтобы не волновать женщину, сказала Энн.
— Отдала, — с нажимом повторил, входя, Никос Теакис.
— Никки, вот ты где! — воскликнула его мать, как будто не слышала его реплики.
Сын сразу же подошел к матери, но успел по дороге окинуть Энн таким взглядом, который мог бы пригвоздить ее к месту.
Остаток вечера девушку угнетало его присутствие. Придя в свою комнату, она вышла на балкон. И любуясь волшебной греческой ночью, не могла отделаться от мыслей о своем мучителе.
Почему его отношение так трогает меня? Ну почему?
Нет! Она сжала перила. Сейчас ляжет, заставит себя забыть все это и крепко заснет.
Но в постели она долго смотрела в потолок. Сон не шел.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Следующее утро принесло временную свободу. Никос, как объявила его мать за завтраком, уехал на несколько дней по делам в Афины. Энн сразу почувствовала себя легко. Это были чудесные, спокойные, счастливые три дня с Ари.
10 
