60 
– А кто они, эти гаржи?
– Послушай, сейчас совсем неподходящее время и место для просветительских бесед. Я тебе позже расскажу, а пока веди себя тихо и старайся не смотреть на трупы. В обморок еще чего доброго грохнешься, а нам с тобой возиться. Пойми лишь одно: гаржи очень опасны! – Тибар хотел поставить на этом в разговоре точку, но, видя застывший в глазах девушки вопрос и боясь, как бы ее природная любознательность не привела к беде, все-таки не поскупился на более подробную информацию: – Гаржи когда-то были людьми. Они – жертвы забвения, их оставили умирать… – вельможа запнулся, видимо, пока не решаясь сказать все, – …впрочем, это не столь уж и важно, как безликие умерли. Главное, их смерть была мучительной и долгой, ее не пожелаешь и врагу! Однако им чужды ненависть, месть и иные свойственные нам чувства. Их поступки нельзя оценивать привычными мерками, ведь даже время и то течет для них совсем по-иному…
О том, что убийцы в зеркальных масках без прорезей для глаз очень опасны, белошвейка знала и так, она догадалась об этом еще при первой встрече. Как же безликие умерли и как для них текло время, было Танве абсолютно неинтересно. Граф вроде бы и сказал ей много, но на самом деле в его словах не было ничего практически значимого, за исключением, конечно же, того, что впредь не следует поднимать шум, как бы страшно или больно ни было. Мысленно пообещав себе больше никогда не кричать, а если пристанет Арторис, то утихомиривать его молча, например, ударом коленки, способным, если поднапрячься, достигнуть бородавчатого подбородка низкорослого толстяка, девушка все-таки решилась приблизиться к компании мужчин, склонившихся над горой обезображенных трупов и что-то в ней высматривающих.
– Кажется, это священник, а вот этот, ну, тот, у кого рука оторвана, писарь, – гадал Тибар, ориентировавшийся, как поняла подкравшаяся к мужчинам белошвейка, исключительно по обрывкам окровавленных одежд.
– Ну а этот, судя по мозолям и сбитым костяшкам, кузнец или плотник. Вон у того с краю типичная рожа стражника. Ну и что, Тиб? Мы тратим время на чепуху! – скептически заявил Вернард. – Какая разница, кем были эти бедолаги при жизни? Теперь-то они все дохлики! Давай-ка лучше обыщем проходы! Повезет, парочку-другую гаржей отыщем!
– Успеется… тоннели позже! – покачал головою погруженный в свои мысли граф, успевающий, как ни странно, не только просчитывать в голове комбинации, но и объяснять очевидное не больно резво думающим подручным. – Что-то здесь не так! Напасть на священника куда труднее, чем на простолюдина. Стражник с кузнецом тоже не беззащитные агнцы. Так почему, Вернард, почему гаржи охотились на трудную дичь, когда в Висварде полно легкой добычи, а внутренности, внутренности у всех практически одинаковы? Чем сердце священника отличается от сердца трактирщика или конюха?
– Символика, – угадал ход мысли хозяина палач.
– Именно, мой друг, именно символика, которую, возможно, требует их ритуал! – воодушевленно развивал мысль Тибар, расхаживая по трупам. – Нет, конечно же, какими-то из этих… тел они и питались, но основную добычу надежно припрятали где-то под землей, она им нужна не для услады желудка…
– У гаржей нет желудков, Тиб, – поправил графа палач, – у них ничего нет…
Танве казалось, что она пребывает в очень дурном сне и никак не может проснуться. Горы изуродованных трупов, миллионы могильных червей в подземелье, заросли нависших над головою кореньев, нежить, пожирающая человеческие внутренности, причем у нее самой даже нет живота. И еще какая-то странная «символика», неведомая не только ей, но, кажется, и говорившему. Как не сойти с ума от такого многообразного бреда?
– Согласен, – кивнул граф, продолжая расхаживать и рассуждать, – зато у безликих есть мозги. Нужно попытаться думать, как гаржи, понять, по какому критерию они подбирали жертвы, и тогда мы поймем, какой именно ритуал они хотели провести…
– А что, разве ритуалов может быть несколько? – искренне удивился Вернард.
– В том-то и дело, дружище… – с досады граф закусил нижнюю губу. – Долгие годы мы знали лишь об одном ритуале Армантгула, о том, что касался нас. В свитке перечислялось их несколько, и у каждого своя символика и свои действа. Эх, жаль, что он сейчас не у нас!
– Гораздо обидней, что он у гаржей, – с печалью в голосе констатировал палач. – До сих пор не могу поверить, что ты им позволил…
– Обыщите здесь все, переворошите эту смердящую кучу гнили, обшарьте одежды трупов! – быстро войдя в роль вельможи и командира, сменил тему Тибар, которому было очень неприятно вспоминать о потере ценного свитка. – Любую находку тащите ко мне! Я чую, здесь должно быть что-то важное!
60 
