– Пожалуйста… помогите нам… телефон…
Сквозь пелену увидел удивленно-брезгливый взгляд продавщицы, но это ничего, пережить можно. Главное, он и Вероника в городе. Черкесов тряхнул головой, прогоняя нечеловеческую усталость. Продавщица должна понять, что перед ней не бомж, не пьяница, а просто человек, нуждающийся в помощи, поэтому он сказал более четко:
– Мне нужен телефон. Пожалуйста, разрешите позвонить.
Видимо, вид его не только потряс продавщицу, но и вызвал жалость. Крикнув девушке за соседним прилавком, чтобы присмотрела за ее отделом, ушла. Вернулась с трубкой, протянула ее Черкесову:
– Звони. Только недолго.
Цифры, цифры… Василий Романович боялся, что после стольких неудач его ждет еще одна – телефон не сработает, или он забудет какую-то цифру, или Андрей не ответит. Осторожно, будто никогда не держал телефон в руках, он нажимал на кнопки, отвернувшись от продавщицы. Пошел сигнал.
– Слушаю, – откликнулся Андрей. Черкесов почувствовал, как волна счастья перекрыла горло. – Говорите! Алло!
– Это Черкесов, – выдавил он хрипло.
– Черкесов? Что? Что случилось?
– Они на даче. Лиза у них. Мы с Вероникой убежали…
– Где вы находитесь? – закричал в трубку Андрей.
– Скажите, где мы находимся? – слегка повернулся Черкесов к продавщице.
– На улице Светлова, – ответила она. – Магазин «Ромашка».
– Улица Светлова, магазин «Ромашка», – повторил он. – Забери нас…
– Ждите, – бросил тот и отключился от связи.
Черкесов вернул трубку, поблагодарил женщину, хотел выйти на улицу, чтобы не привлекать к себе внимания, но в поле зрения попала Вероника. Он спросил:
– У вас не найдется немного воды для девочки? Только у меня нет денег.
Женщина осуждающе покачала головой, но налила в пластиковый стаканчик минеральной воды. Черкесов отвернулся от порицающего взгляда продавщицы и вдруг в оконном стекле увидел мерзкого, бородатого мужика в бабском пальто. С его спутанных волос стекала вода, лицо осунувшееся, щеки ввалились, а в глазницах зияли черные дыры. «Бывают же такие рожи на свете!» – подумал Черкесов и посмотрел вокруг себя. Но страшного мужика рядом не было, и он опять уставился на стекло. Наконец до него дошло – это же он! Да, этот жуткий мужик он. Василий Романович Черкесов не узнал собственного отражения.
Вероника выпила всю воду, сказала «спасибо» и взяла Черкесова за руку. Он вышел с ней из магазина, сел на ступеньку. Снова холод и снег. Но Василию Романовичу было уже все равно. Он радовался, что путешествие закончилось, что может сидеть, а не стоять, даже вздремнуть. Вероника встала рядом, прислонившись спиной к стенке. К магазину подошли двое мужчин, один остановился возле Черкесова, сунул ему в руку монету и бросил упрек:
– Хоть бы дите пожалел. Эх, ты, алкота…
Сонливость прошла. Ему, Василию Романовичу Черкесову, подали деньги! В кого же он превратился?
* * *
Андрей слетел с кровати, заметался по номеру.
– Чего стряслось? – спросил Гриша, включив бра, висевшее над кроватью.
– Подъем, Гришаня. Черкесов звонил, он в городе. Я ничего не понял, но, кажется, на даче случилась беда.
Тот тоже мигом подскочил, принялся одеваться. Поинтересовался:
– А что говорил?
– На даче они. Лиза у них. Он убежал с Вероникой.
– Чего ж ты не понял? – удивился Гриша. – Бойскауты на даче!
– Это-то я понял. Но что именно случилось и что делать дальше? Короче, следует забрать Ваську и Веронику, а там посмотрим.
– Назару будешь звонить?
– Нет, не будем ему мешать. Он же раскручивает Аллу. Готов? Поехали.
На автомобильной стоянке недалеко от гостиницы перебросили боеприпасы из машины Гриши в «Ниву» и без проблем добрались до магазина. Веронику усадили назад, укрыли тулупом Андрея, затем растолкали спящего на крылечке Черкесова. Василий Романович в полусонном состоянии доплелся до «Нивы» и рухнул рядом с Вероникой, которая вдруг запросила кушать. Андрей, видя состояние Черкесова, реанимировал его своим способом. Он купил водки, кое-что из еды, кинув Черкесову на заднее сиденье, приказал:
– Пей водяру и рассказывай по дороге.
Гриша гнал «Ниву» на максимальной скорости, но у постов ГИБДД плелся, как черепаха. Черкесов пил из горлышка водку, запивал минеральной водой, чувствуя приятное распространение спасительного тепла по телу. Он рассказывал торопливо, но сбивчиво, то по нескольку раз возвращаясь к одному эпизоду, то перескакивая к концу истории их с Вероникой спасения.