Особенно,... 
162 
От слов разбойницы стало тошно и противно на гномьей душе. Мир вдруг показался огромным сборищем ублюдков и негодяев. «Прав был Мортас, ох как прав! – признался сам себе гном. – Люди живут в стае, да и Махаканское Сообщество недалеко ушло. Есть сильные, а есть слабые. Слабых притесняют, но они боятся излить свой гнев на тех, кто сильнее, поэтому ищут врага, то есть еще более слабого и беззащитного. Мерзость какая!»
– У-у-у, куда ты в своих философствах залез, так и руки на себя наложить недолго! – звонко рассмеялась Флейта, чем не на шутку испугала гнома.
Девушка опомнилась, замолчала, снова ускорила шаг, но потом резко остановилась и облокотилась на парапет. Они стояли молча, а мимо, испуганно озираясь по сторонам, пробегали гномы. До набережной Цехового квартала оставалось шагов сто, не больше, малыши спешили укрыться среди домов, попрятаться по чердакам и подвалам, переждать, выжить. Оставаться на мосту было опасно, в любой момент могла появиться разъяренная людская толпа и учинить над ними жестокую расправу.
– Я не знаю, почему и как это произошло, – тихо заговорила Флейта, стоя к гному спиной и не отрывая глаз от глади воды. – Наваждение какое-то, бред… После той схватки с вампирами я стала слышать твои мысли, все! – Девушка резко развернулась и с жалостью посмотрела Пархавиэлю в глаза. – В том числе и те… о том… в общем, как ты ко мне относишься, – наконец-то выговорила Флейта.
«Доэкспериментировался!» – опешил гном и тут же испугался, что девушка узнает о его опытах над ней в убежище. Хотя ничего предосудительного он не делал, но все-таки почувствовал себя омерзительным, гадким подонком, вторгшимся в святая святых – в мысли других. К счастью, Флейта не услышала его опасений или просто сделала вид, что не слышала, хотя это маловероятно. Девушка быстро и самозабвенно щебетала, пытаясь изложить гному в самой что ни на есть щадящей форме прописную истину жизни.
– Ты симпатичный, умный, честный, обходительный, настоящий человек, то есть мужчина, но ты гном… – с улыбкой сочувствия на лице Флейта пожала плечами, – а я человек. Между нами…
– Поэтому ты и пошла за мной? – перебил Пархавиэль, облегчив девушке задачу наставления на путь истинный влюбленного гнома.
Флейта кивнула и снова повернулась к нему спиной. Сладостные иллюзии, которыми в перерывах между схватками и размышлениями на серьезные темы тешил себя гном, были развеяны. Легче не стало, наоборот, как будто что-то оборвалось. Пархавиэль никогда бы не осмелился воплотить в жизнь свои фантазии, он понимал обреченность и нереальность самонадеянных притязаний, но мечта есть мечта, она едва теплилась в душе и согревала в трудную минуту. Зингершульцо злился на девушку, лишившую его надежды, но в то же время прекрасно понимал, что иначе она поступить не могла. Не у каждого хватило бы сил носить такое в себе.
– Ты поступила глупо и опрометчиво, – превозмогая ком, застрявший в горле, произнес Пархавиэль. – Не потому, что сказала правду, а потому, что пошла за мной. Во-первых, ты подвергаешь свою жизнь опасности…
– Это уж мое дело, сама как-нибудь разберусь! – прервала гнома Флейта, пытаясь резкостью тона и грубостью слов прикрыть разрывающие ее душу пополам сомнения и переживания.
– А во-вторых, – не обратив внимания на вспышку эмоций, продолжил Пархавиэль, – тебе в течение суток придется слушать мысли заядлого ворчуна.
– Я справлюсь, – сказала Флейта и улыбнулась.
Во всем можно найти плюсы и минусы, положительные и отрицательные стороны, важно не только, что происходит с тобой, но и как ты к этому относишься.
Пархавиэля не порадовало известие, что Флейта может беспрепятственно копаться в его голове. Секретов него не было, но кое-что крайне не хотелось выставлять напоказ, тем более девушке, к которой имелись чувства. Однако гном быстро приспособился, он думал только о делах и гнал прочь фривольные мысли, время от времени появляющиеся в голове при взгляде на объект пылких мечтаний. Контролировать и направлять поток сознания оказалось в итоге ничуть не сложнее, чем держать язык зубами. Пархавиэль отдыхал, теперь ему не нужно было долго изъясняться и мучиться, подбирая слова для выражения скачущих в голове мыслей. Флейта слышала и понимала его, говорить приходилось ей.
Дюжина безумных дворников изрядно потрудились над округой: развалили кучи мусора, опрокинули телеги и выбили стекла во всех близлежащих домах. Именно такое зрелище предстало глазам путников, вошедших в Цеховой квартал.
162 
