164 
– Так, так, так, вы только гляньте, какое у нас тут чудо! – раздалась язвительная реплика на фоне доносившегося из подворотни смеха.
– Карп, да он же точь-в-точь как твой тесть волосат, только у того весь волосняк черный, а этот бел, как виверийский кролик!
– Ну, значитца, мы его и поджарим! Отчаянные крики жертвы заглушил дружный хохот. Пархавиэль закрыл глаза и крепко сжал кулаки.
– Почему бы и нет? – пожала плечами Флейта, прочитав мысль гнома, и, не дожидаясь ответа, поспешила в подворотню.
Зингершульцо смачно сплюнул, отер рукой вспотевший лоб и побежал вслед за ней. Ему хотелось не только отомстить людям за издевательство над беззащитным стариком, но и поквитаться с теми, кто называл гномов грязными недомерками.
Перепуганный до смерти старик сидел, вжавшись в стену, и, дрожа от страха, пытался прикрыть руками свое волосатое, толстое тело. Люди играли, тыкали факелами в жертву, пытаясь опалить седой мех.
Ненависть толкает на безумные поступки, но уравновешивает шансы на успех, придавая одержимому ею неимоверные силы. Пархавиэль промчался к цели, чуть ли не сбив с ног не успевшую вытащить из ножен меч Флейту. Толчок, прыжок, полет, и острый носок кованого сапога с оглушительным хрустом врезался точно в копчик противника. Человек не успел ни вскрикнуть, ни выронить факел. Сила удара подкинула его высоко в воздух, и широкая лобовая кость встретилась с каменной преградой где-то метрах в трех от земли.
Зингершульцо не довелось оценить красоту падения бездыханного тела, в этот момент он был занят другим. Завертевшись в воздухе, как раскрученная юла, гном ловко опустился на землю буквально под носом у одного из врагов. Глубокий выпад, сопровождаемый звериным рыком, вогнал древко утренней звезды в широко открытый от удивления рот человека. Последний из «охотников» бросился наутек. Флейта преградила ему путь и хотела покончить с мерзавцем косым ударом меча из-под низа, но разъяренный гном не дал врагу умереть легкой смертью. Он поймал жертву за пояс, с силой рванул на себя и опрокинул на землю. Человек катался в грязи и выл от боли, не успевая прикрывать руками лицо и другие жизненно важные органы, а Пархавиэль с упорством горняка, разбивающего крепкий монолит, методично дубасил его кулаками. Лишь вмешательство Флейты, с трудом оттащившей гнома от трупа, прекратило безумное действо. – Да успокойся, черт волосатый, кончено все, кончено! – кричала девушка, удерживая Пархавиэля сзади за плечи.
Зингершульцо пыхтел и рвался в бой. Разгоряченному азартом схватки гному казалось, что враг еще жив, что вот-вот он по-молодецки вскочит на ноги и с презрительной ухмылкой на губах кинется на него.
– Он мертв, понимаешь, мертв! – чуть не рыдала девушка от боли, которую причиняло рукам мечущееся в ее объятиях мускулистое тело. – Он мертв, успокойся, ну пожалуйста!
Неожиданно гном обмяк, упругие мышцы расслабились, и боевой сап сменился обычным, слегка учащенным дыханием.
– Кабан проклятый, – жалобно простонала Флейта, садясь на корточки и прижимая трясущимися ладонями дрожащие и ноющие мышцы рук. – Чем вас в Махакане этом только кормят?
Слезы текли из глаз, а разбойница даже не могла поднять онемевшей руки, чтобы вытереть их.
– Прости, – прошептал гном, опускаясь рядом на землю.
Пархавиэля трясло, он обливался потом и чувствовал какой-то нездоровый прилив сил: хотелось крушить, рвать, убивать…
– Шпашибо, – внезапно подал голос старик, шамкая беззубым ртом, – вы шпашли меня!
– Не за что, дедуля, – ответила Флейта, поднимаясь в полный рост и подозрительно косясь на отдыхавшего Пархавиэля. – Это мы не ради тебя. Есть тут у нас кровожадный маньяк, коль уж до человечины добрался, не оторвать!
– Шмешно, ошень шмешно, – захихикал старик, отходя боком от стены и прикрывая ладонями гномье достоинство. – Девушка, милая, не найдетшя ли у тя тряпошки какой?
– На, прикройся! – Флейта кинула старику плащ, притом не свой, а Пархавиэля.
– Еше раш благодарштвую, – прошамкал старик, жизнерадостно улыбаясь беззубым ртом. – Пошвольте предштавитшя, прекрашная шпашительница и ты, увашаемый гном, Мищл Шингершульшо, орушейник, а такше роштовшик!
– Как, как? – одновременно выкрикнули спасители, озадаченно переглянувшись.
– Мишл Шингершульшо, – повторил старик, удивленно переводя взгляд со смеющейся взахлеб Флейты на растерянно таращившегося на него гнома.
164 
