16 
— В таком случае… — Широкие ладони легли ей на плечи. — Давно пора показать вам, от чего вы отказываетесь, мисс Меррилл.
— Крэгг…
Неужели этот робкий, еле слышный голосок принадлежит ей? Джессика откашлялась и произнесла тверже:
— Крэгг, уберите руки!
— Могу и убрать, — неспешно протянул он. — Но вы ведь не этого хотите, правда?
— Послушайте, вы…. самовлюбленный, невыносимый, мерзкий…
— Крэгг! Где тебя черти носят?
Голос Грегори и звук его шагов по бетонированной дорожке заставили Франклина отпустить Джессику, и она стрелой метнулась к выходу. В это самое мгновение управляющий вошел в конюшню. Старик остановился, с подозрением переводя взгляд с хозяйки на работника и обратно.
— Проблемы, мисс Джессика?
— Да. — Джессика ожгла Франклина негодующим взглядом. — Да, проблемы. Изволь сказать этому типу… сказать… — Голос ее беспомощно прервался. — Начиная с завтрашнего дня пусть работает с лошадьми. С той новой кобылой, которая от собственной тени шарахается. Ты меня слышал, Грегори?
Кустистые брови Грегори поползли вверх, но он послушно кивнул.
— Да, мэм. Будет сделано.
Прислонившись к ограде загона, Джессика наблюдала за Франклином и жалела, что не послушалась внутреннего голоса и не уволила наглеца. Но ведь она позвонила отчиму в Тусон и тот сказал: пусть остается. Девушка тряхнула головой — и глаза ее поневоле снова обратились к всаднику. Надо признать, что у Франклина Крэгга руки действительно чуткие и сильные, а в придачу — эта властность и уверенность в себе… Кобыла откликается и на то и на другое.
В точности как она сама. Испугавшись этой мысли, Джессика постаралась тут же выбросить ее из головы.
Солнце поднялось высоко и раскаленным шаром пылало на ослепительно синем небе. На сей раз Франклин рубашки не снял, и та промокла насквозь. Даже на расстоянии было видно, как под влажной тканью перекатываются мускулы. Работники, столпившиеся у ограды, добродушно подавали советы. Франклин оборачивался, ухмылялся, перебрасывался с ними шутками, а вот на нее так и не взглянул ни разу.
Джессику это злило. Хотя с какой стати парню на нее пялиться? И все равно досада не проходила. Совсем недавно она обозвала Крэгга наглецом за то, что тот посмел заговорить с ней. А теперь возмущается его высокомерием только потому, что он ее в упор не видит. Что она за идиотка… а он, черт подери, и впрямь самовлюбленный нахал! Цену себе набивает, не иначе!
Девушка резко отбросила волосы со лба. Нет уж, не на такую напал! В детстве она насмотрелась, как мать словно перчатки меняет мужчин, самомнение которых изрядно превышало уровень их интеллекта. Даже Гриффит, редкая умница, всерьез уверен, что можно идти по жизни, руководствуясь лишь амбициями.
А если и Франклин Крэгг такого же мнения, его ждет неприятный сюрприз…
Кобыла тяжело дышала, бока ее были в мыле. Франклин похлопал ее по шее, шепнул что-то и помахал Джимми.
— На сегодня с нее довольно, — крикнул он мальчугану. — Отведи ее в стойло. Разотри хорошенько да смотри не забудь морковкой угостить!
Джессика ожидала, что Джимми не преминет осадить наглеца. В конце концов, Франклин и сам может отвести Голден Леди в стойло и не ему здесь распоряжаться. Но мальчишка подбежал и послушно перехватил повод. И это не первый случай. Взять хотя бы старика Пита: стоял себе, курил, прислонившись к изгороди… А Франклин попросил его за уздечкой сходить, и тот — рысью на конюшню, хотя, как у большинства ковбоев, нрав у него независимый да несговорчивый. Подчинять себе людей — это же целое искусство!
А ей, Джессике, что прикажете делать — стоять в сторонке, пока какой-то чужак распоряжается ее работниками? Давно пора выяснить, кто Крэгг такой и что ему надо.
Все вернулись к своим делам. А Крэгг неспешно зашагал к ней — размашистой походкой человека, привыкшего к седлу. И при этом ощущались в нем мужская грация и врожденная властность… До сих пор подобное сочетание Джессика наблюдала только у Гриффита Уинстона и своих сводных братьев. Странно, но в походке этой ей и впрямь почудилось нечто знакомое. И еще — в посадке головы…
— Шоу окончено, — объявил Франклин. — Зрители расходятся.
Кровь прихлынула к ее щекам.
— Что вы сказали?
И снова эта улыбка — оскорбительная, всезнающая, пугающе чувственная. Франклин открыл ворота и вышел наружу.
— Вы меня слышали. Шоу окончено, говорю.
16 
