64 
Забавно слышать подобное от того, кто еще недавно сам трясся со страху. Трусы логику не почитают, и стоит лишь им почувствовать себя чуток уверенней, как тут же они храбрятся, а из их ртов начинает литься поток похабных ругательств и дерзких посулов.
– Ну что ж, ты сам так захотел, – пожал плечами Шак и прыгнул.
Несмотря на молодость, рыцарь не был новичком в ратном деле, поэтому ожидал такого начала схватки и метнул навстречу взмывшему в воздух Шаку топор. Он просчитался, он просто не учел возможности того, что необычный противник сможет изменить траекторию полета и не только увернуться от смертоносного лезвия, но еще и поймать его на лету. Едва Шак приземлился рядом с рыцарем, как тут же нанес удар топором…косой и сильный, идущий точно по горлу, куда не доходила кираса. Сталь всего на миг столкнулась со сталью и противно заскрежетала. Не надеясь на прочность наруча, враг принял удар на высоко поднятое лезвие меча и тут же вцепился пальцами в горло бродяге.
Научиться душить и вырывать кадыки можно только на практике. Теоретические знания не помогут, должно быть хорошо отработано умение, и оно было у рыцаря на высоте. Бродяга почувствовал боль в сжимаемых тканях и понял, что нужно срочно что-то предпринять, иначе все, бесславный конец.
В бою все средства хороши и нет запрещенных приемов. Шак не стал перехватывать руку противника и отдирать ее от хрипящего горла. Он поступил проще, использовал прием, которого враг не ожидал. Левая рука отбросила бесполезный топор и крепко вцепилась в державшую меч кисть рыцаря. В то же время обросший липкой от крови растительностью подбородок надавил на душившую кисть, надавил так сильно, что чуть не переломал крепко сжавшие горло пальцы. Пойманный в ловушку юноша пытался вырваться: сначала задергал руками, потом стал пинаться коленками в стальных наколенниках, метясь в самое уязвимое у мужчин место. Его потуги не увенчались успехом, но все же у Шака было несколько незабываемых, «счастливых» моментов, когда выпирающие стальные заклепки врезались в его незащищенные бедра и ляжки.
Жаль, что в комнате не было зрителей. Со стороны бой казался экспрессивным танцем двух сильных, страстных, обожающих друг друга мужчин. Они кружились по комнате в бешеном ритме, то прижимаясь, то отталкиваясь, то роняя партнера на мебель. Шаку сильно доставалось от тычков противника и его доспехов, больно бьющих по телу при каждом столкновении и падении. Однако больше всего бесило бродягу, что парень то и дело старался ударить его наручем по лицу, да и волосы партнера по «танцу» изрядно кололи лишившуюся кожи кровоточащую щеку.
Наконец-то настал миг возмездия, миг, которого бродяга так долго ждал. При очередном падении спиною на стол хватка пальцев противника ослабла, Шак умудрился извернуть шею, и всего за секунду до того, как стальной наколенник рыцаря должен был с силой врезаться ему в пах, острые зубы бродяги впились в тыльную сторону ладони врага. По комнате пронесся дикий вой, временами переходящий в тонюсенькое верещание. Рыцарь, позабыв о своих коварных планах, забился в конвульсиях, пытаясь высвободить из капкана зубов прокушенную руку. Ему это удалось. Правда, он тут же отлетел назад, споткнулся и упал, с грохотом стукнувшись головою о стену, а в окровавленном рту Шака остался довольно приличный кусок выдранного мяса. Когда кровь противника попала на язык, бродяга понял, с кем имеет дело, и решил нарушить правило в третий раз…уж очень исключительный был случай.
После удара затылком о каменную кладку и потери куска плоти из левой руки любой боец был бы выведен на некоторое время из строя, но только не рыцарь. Парень резко вскочил на ноги и принялся быстро срывать с себя доспехи.
– Ну все, мразь, напросился! – злобно прошипел юноша, уже избавившись от кирасы и поспешно избавляющийся от других частей тяжелого рыцарского одеяния. – Я печень тебе вырву! Всю кожу с рожи сдеру и заставлю ее сжевать!
Пока разозленный юнец грозился и, вопреки здравому смыслу, раздевался перед продолжением боя, Шак успел избавиться от застрявших между зубами ошметков чужой плоти и поднялся на ноги. Как раз для него поведение рыцаря было понятно: доспехи мешают «расти» по ночам, войти закованным мышцам в настоящую силу. Еще до того, как на пол упал последний стальной предмет, рыцарь раза в полтора увеличился в росте и оброс рельефными мышцами неимоверно большого размера, которые, впрочем, вскоре скрылись под густым ковром волчьей шерсти. Перед Шаком возник настоящий оборотень, громко клацающий огромными зубищами, стоящий на задних лапах и подметающий накопившуюся в комнате пыль длиннющим хвостом.
64 
