82 
Стоит ли говорить, что товарищи, как только сели в седла, быстрее погнали коней к околице. К счастью, в них стреляли лишь взорами: удивленными, возмущенными, озлобленными, но взгляды не убивают, убивают стрелы, которые пока никто не собирался доставать из колчанов. Перед глазами путников промелькнул грозный пейзаж сожженной деревни. И тому и другому авантюристу он навеял воспоминания о минувших войнах, трудных переходах по разоренной местности и о битвах, в которых обоим не раз доводилось участвовать. Семиун хоть сам не убивал, по крайней мере, он так говорил, но все же воспоминания о кошмарах военной поры гнездились в его голове и занимали там довольно приличное место.
На окраине деревни все так же одиноко торчала нетронутая огнем полуразвалившаяся избушка, пребывание в которой спасло Семиуну жизнь, да дряхлая бабка копалась в своем огороде, ей по-прежнему не было дела до того, что происходило вокруг.
Промчавшись по полю, Шак не сбавил темп передвижения, но попридержал коня, когда путники достигли развилки. На челе бродяги, ожидавшего приотставшего товарища, появились верные признаки глубокого раздумья: брови сошлись в сплошную дугу, широкий лоб наморщился, а взгляд то бегло скользил по окрестности, то поднимался в небесную высь, как будто скиталец молился или просил чего-то у засевших на облаках богов.
– Тебе не показалось странным? – озадачил подъехавшего Семиуна вопросом Шак.
– Что? – удивленно переспросил юноша.
– Да все, – хмыкнул не опускавший задумчивого взора на грешную землю бродяга. – Разбойники, если не состоящие на службе у благородных господ, то все равно относящиеся к ним чересчур уважительно. Отсутствие в банде главаря. Наше помилование, грамота грамотой, но слишком уж быстро Жаро меня отпустил…
– Ты еще про наемников на службе чудищ упомянуть забыл, тоже случай неординарный, – добавил Семиун, полностью разделяя мнение компаньона. – Как-то уж слишком быстро они оружие побросали, когда рыцарей завидели. Рыцари, они, конечно, того…сила, но пятеро, пусть даже на конях и в полных боевых доспехах, все равно бы не смогли изменить ход сражения.
– Да-да, точно, спасибо, что напомнил…Чудовища-фальшивомонетчики тоже вещь странная, – размышляя немного в ином направлении, изрек Шак. – Слуги Лотара скрывают, на кого охотятся. Думаю, не ведать, кто их враг, они не могут. Жаро меня про карету спрашивал. Почему? Наверное, они в особняке побывали и поняли, как мы в деревне оказались. И почему он нас так быстро отпустил, почему меня вопросами не умучил? Грозить расправой грозил, но уж слишком быстро отступился…
– Ну и что? Меня тоже многое интересует, на что я пока ответа не получил, – обиженно заявил Семиун. – К примеру, что за тварь надо мной в подвале издевалась и откуда ты про эту гадину так много знаешь?
– С этим потом! Не время еще для разговоров, пока дело не сделано. Давай-ка еще разок в лесок заедем! Посмотреть мне уж больно на кое-что ой как хочется.
Не став дожидаться одобрения компаньона, Шак направил коня в сторону леса. Лекарю не оставалось иного выхода, как только следовать за ним, хотя идея эта ему очень не понравилась. Дело было не только в тяжких воспоминаниях о сыром подвале, где его подвергла ужасным мукам бессердечная красавица, но и в том, что до окрестностей замка оставался еще минимум день пути, если, конечно, нигде не задерживаться и ни во что не встревать.
Времени с момента их бегства прошло немного, но в лесу кое-что изменилось. Первая странность, на которую Шак обратил внимание, заключалась в том, что телега, поставленная им поперек дороги, уже была сдвинута к обочине, хотя во время погони ни они, ни преследователи не отвлекались, чтобы отодвинуть ее. В отличие от кареты, для всадника такое препятствие не преграда. Хороший конь, а не тяговая кляча, легко перепрыгнет через пару составленных вместе телег. Второй признак того, что с тех пор на господской стоянке кто-то побывал, заключался в том, что их лошади, лично привязанные к дереву Шаком перед проникновением в особняк, куда-то исчезли.
Въехав в открытые настежь ворота, бродяга недовольно нахмурился и, прежде чем слезть с лошади, внимательно огляделся по сторонам. Что-то еще изменилось, что-то еще было не так, но это «что-то» никак не хотело даваться пониманию. Впрочем, это было не важно. Кто бы ни посетил опустевшее логово нежити, теперь его уж точно поблизости не было. Стоянка казалась пустой и заброшенной, как оставленный врагу форт. Бродяга спешился и, не дожидаясь, пока не желающий торопиться Семиун покинет седло, зашел внутрь дома.
82 
