38 
Завершив сборы, морроны не прошествовали к двери, а замерли на месте, явно чего-то ожидая.
– Ну, и что они время тянут? – спросил Аламез у пристально смотревшего на него и загадочно улыбавшегося мага.
– Не они, а ты… – лаконично ответил Гентар, но, видя, что его тонкий намек остался непонятым, решил объяснить более доходчиво: – Мы ведь уже оговорили, что будем дела обсуждать с глазу на глаз, то бишь один на один. Мои друзья готовы оставить нас, дело лишь за тобой!
Дарк изумленно вскинул брови, весьма убедительно придав своему лицу выражение: «Не понимаю, о чем речь!» Однако мимическими ужимками такого прожженного хитреца, как Мартин Гентар, было не обмануть.
– Отменные у тебя ножны, редкие, поди… да и перевязь особенная, не встречал еще такой, – усмехнулся некромант, а затем, не дав разбойнику опомниться, метнул ему в грудь молниеносно выхваченную из-за толстого пояса возничих штанов склянку.
Неизвестно, из какого сорта стекла был изготовлен необычный снаряд, но только он не разбился, а лопнул при соприкосновении с перевязью. Абсолютно ничем не пахнущая, бледно-зеленая жидкость мгновенно растеклась по одежде Дарка огромным пятном и тут же впиталась в ткань да дубленую кожу. В тот же миг пострадавшего от дерзкой выходки затрясло, но это были не судороги его тела, а сильная дрожь, исходившая от «заплясавших» на боку ножен и от внезапно больно сдавившей грудь перевязи. К счастью для Аламеза, неприятное ощущение продлилось недолго. Еще до того, как Дарк открыл было рот, собираясь сказать проказнику-некроманту, что он о нем думает, перевязь сама собой развязалась и вместе с ножнами свалилась моррону под ноги. Через миг сталь и кожа стали вдруг течь, превращаясь в однородную, разноцветную, жалобно побулькивающую массу. Загадочная метаморфоза, которую Дарк видел впервые, продлилась недолго. Из мерзкой лужицы на полу вдруг выросла фигура Марка. Напарник Аламеза был почти гол, если не считать дырявых коротких кальсон, едва доходивших юноше до колен и плохо скрывавших причинное место, но зато с мечом в руке.
– Чтоб ты сдох, козлина пузатый! – откашливаясь и усиленно растирая покрывшуюся мелкими пятнами сыпи грудь, выкрикнул парень и наградил босые ноги мага смачным плевком. – Раз понял, молодец! Зачем же сразу гадостью кидаться?! Язык человеку пошто даден?!
– Выведите нашего юного друга. Не мешало бы его еще и приодеть, – отдал распоряжение подручным Гентар. – Разговор у нас долгий будет, до утра, а может, долее затянется, так что посидите с ним пока внизу, в трапезном зале. Думаю, уважаемый господин Гарвон не будет тому противиться.
Фанорий с Миленой тут же обступили Марка с обеих сторон, отобрали меч и, деликатно взяв под руки, тихонько потянули к выходу, давая понять, что абсолютно не против, если он пойдет добровольно. Пострадавший от зелья из склянки, обессиленный Марк не тратил время на брань да споры, лишь вопросительно посмотрел на товарища, желая узнать: подчиниться ли воле мага или все же оказать сопротивление?
– Иди, – не стал долго томить парня ожиданием Аламез, – ничего с тобой плохого не случится, да и со мной тоже. Это мой старый знакомый, нам нужно поговорить.
– Вэрбьекулэс мйэръ! – с презрением глядя на Гентара, изрек Марк на неизвестном Дарку языке, а затем, как-то удержавшись от повторного плевка, гордо задрал голову и, слегка пошатываясь, прошествовал под конвоем к выходу.
– Почему гвоздь? Почему беременный? Как такое возможно? – пожимая плечами и втянув голову в плечи, пробормотал себе под нос озадаченный Мартин, как ни странно, понимавший этот древний и редкий язык.
Глава 5
Старые знакомые – новые хлопоты
Сильное душевное переживание или только что пережитая телесная боль действуют на разумных существ по-разному. Одни замыкаются в себе, никак не реагируя на внешние раздражители; другие впадают в продолжительную спячку, поскольку их организм стремится восстановить растраченные силы; третьи, наоборот, пытаются забыться в общении или поддержать тонус ослабевших мышц физическими упражнениями. Всех возможных реакций не перечесть. Большинство из них безобидные, но есть и такие, что отрицательно сказываются на настроении окружающих и на их кошельках.
Марк ел, точнее, жадно поглощал уже седьмую порцию жаркого подряд, небрежно скидывая на пол опустошенные и вылизанные до зеркального блеска тарелки. Сидевшие по обе стороны от явно злоупотреблявшего их гостеприимством обжоры Милена с Фанорием сами не притрагивались к еде и не пытались вразумить проголодавшегося паренька, хоть и тщедушного с виду, но обладавшего, по всей видимости, бездонным желудком. Уже с четверть часа назад морроны перестали удивляться звериному аппетиту подопечного, и теперь их взоры выражали лишь сожаление, причем у каждого повод был свой…
38 
