30 
— Не пойти ли мне узнать, почему задерживается ваша милочка-невеста, дорогой?
Слово «дорогой» было новым в лексиконе мисс Коулсон, но сегодня все в ней было новым. Или, по-крайней мере, другим. Она просто-напросто бурлила энтузиазмом и, казалось, была единственным человеком, не подозревающим, что чертово венчание — сплошной фарс.
— Спасибо, — ответил он с деланной улыбкой на губах. — Я сам пойду и поищу ее.
— Вы уверены, что поступаете правильно, дорогой Аллан? — Губы Эмили недовольно скривились. — Говорят, что плохая примета — когда жених видит невесту до свадьбы.
Аллан поджал губы.
— К нам это не относится, мисс Коулсон, — бросил он и, не обращая внимания на негромкий смешок Брайана, отправился на поиски своей будущей жены.
Дайана закрыла тюбик с губной помадой, сунула его в сумочку и кинула хмурый взгляд на дочь, неподвижно стоявшую в другом конце туалетной комнаты.
— Как мне хотелось, чтобы ты купила себе новое платье, дорогая. У тебя не слишком праздничный вид.
Маргарет медленно повернулась и взглянула на себя в зеркало. Да уж, вид у нее совсем не праздничный.
Два дня назад позвонила секретарша Аллана и сказала, что тот открыл на ее имя счета в трех крупнейших магазинах города и что она вольна покупать себе все, что захочет. И для матери тоже, если она того пожелает.
Услышав новость, Дайана издала радостный вопль, но, узнав, что Маргарет отказывается от этого удовольствия, как-то сникла. Возбуждение сменилось недоверием, а затем раздражением.
— Ты выходишь замуж за очень богатого и, должна добавить, очень щедрого человека, — сердито сказала она. — Можешь ты, по крайней мере, оказать ему любезность и воспользоваться его щедростью.
Маргарет даже не подумала обсуждать это весьма спорное умозаключение, а просто сказала, что у нее есть своя одежда и свои украшения и что ей ничего не нужно.
— Но можешь же ты хотя бы купить себе подвенечное платье, — настаивала Дайана.
При этих словах Маргарет подумала, каким волнующим моментом была бы покупка подвенечного платья, если бы она выходила замуж за Аллана по любви. Она бы выбрала платье, которое заставило бы эти неправдоподобно зеленые глаза зажечься от восхищения, платье, которое он позднее сам неторопливо снял бы с нее…
Непонятно почему на глаза навернулись слезы.
— Я не собираюсь покупать себе подвенечное платье, — с гневом ответила она, вытирая ладошкой глаза, и Дайане пришлось делать покупки за свой счет.
Сейчас Дайана была облачена в ярко-розовый костюм, соответствующую по цвету шляпу и туфли из змеиной кожи. На одном ее запястье красовались новенькие браслеты, на другом — поблескивали украшенные драгоценными камнями часы. В ушах болтались массивные золотые серьги, а вокруг стоял тяжелый запах «Шанели № 5».
Маргарет вновь взглянула на свое отражение в зеркале. По сравнению с матерью она выглядела просто золушкой. Лицо страшно бледное, но с лихорадочным румянцем на щеках, вид — совершенно похоронный. Волосы зачесаны назад и скреплены на затылке простым зажимом. Строгое синее платье без всяких украшений.
Губы затряслись, из глаз готовы были хлынуть слезы. Да, вид у нее отнюдь не праздничный, но откуда он возьмется, если, соглашаясь на эту фальшивую свадьбу, она просто продала себя. Какой же она оказалась дурой, поддавшись на уговоры этого человека! Как могла позволить, чтобы подобное случилось? Не прошло и нескольких минут после рокового «да», и она уже поняла, что совершает ошибку, и попыталась объясниться с ним, но было поздно.
Аллан уже сделал несколько телефонных звонков — своему адвокату, адвокату Каспара, самому Каспару и Дайане.
— Теперь поздно отступать, — холодно отрезал он, и внезапно Маргарет поняла, как чувствует себя муха, попав в липкую паутину.
Затем он вежливо улыбнулся и сказал, что просит прощения, но у него масса работы. Необыкновенно предупредительная Кэрол проводила ее до лифта, вывела из здания и посадила в такси. А у входа в отель ее встретила сияющая от восторга мать.
Аллан ни разу не позвонил, не нанес ни одного визита. Полное молчание. Единственным напоминанием об ужасной сделке стал звонок Кэрол, сообщившей, что теперь, раз она дала согласие стать женой Аллана, то может тратить его деньги.
По спине Маргарет пополз холодок, пронизывающий до мозга костей.
— Я не могу, — прошептала она своему отражению, — я просто не могу!
30 
