43 
Однако барон с баронессой вернулись гораздо раньше, чем предполагали. Это произошло неожиданно, на исходе недели. Уже стемнело, и распоряжавшийся в отсутствие барона Оливер Симмел велел поднять мосты и выставил дозоры на стенах. Генри засиделся за партией в шахматы с самым неожиданным партнером, какой у него когда-либо случался.
Это был карлик Майсгрейвов – Паколет. Кривоногий, с плечами неравной высоты, с круглыми и темными, как у спаниеля, глазами и шишковатой большой головой, он оказался на диво умен и сообразителен и так виртуозно обыгрывал лорда, что тот в конце концов не выдержал и отвесил шуту такую оплеуху, что тот, звеня бубенчиками, откатился в дальний угол комнаты, но сейчас же, словно на пружинах, вскочил и запрыгал, показывая язык и корча зверские рожи, пока Бэкингем не расхохотался и не предложил уродцу новую партию.
Герцог благоволил к шуту, ибо тот был словоохотлив и с готовностью отвечал на вопросы о своей госпоже. Так Генри узнал, что она появилась в Нейуорте, когда король Эдуард вернул себе трон. Ради нее барон Майсгрейв отказался от выгодной должности при дворе, а когда герцог Глостер сделался наместником Севера Англии, стали даже болтать, что барон с баронессой собираются уехать на континент. Все это дразнило любопытство герцога.
Однако в этот вечер ему было не до расспросов. Он трижды проиграл карлику, но теперь сумел-таки поставить его в безвыходное положение и, усмехаясь, глядел, как шут потирает лоб и скребет в затылке, решая – то ли пожертвовать королевой, то ли отдать ладью, оставив при этом беззащитным короля.
И в это мгновение раздался пронзительный звук рога, оповещавший о прибытии хозяев. Карлика словно ветром сдуло. Генри слышал, как звенят его бубенцы, пока он скачет со ступени на ступень вниз по лестнице. Вскоре раздался скрежет поднимаемых решеток, затем внутренний двор наполнился грубыми мужскими голосами, громом подков о камень, замелькали отблески факелов. Генри тоже встал и начал осторожно спускаться.
Когда он оказался у отворенной двери, ведущей в большой зал, там все еще было пусто. Камины были холодны, и лишь одинокая свеча теплилась в высоком шандале, отбрасывая смутные тени.
И сейчас же он увидел баронессу. Она шла торопливо, почти бежала. Генри услыхал ее нервное, сродни всхлипыванию, дыхание. Затем в дверном проеме возник силуэт ее мужа.
– Анна! – громко позвал он. – Анна, погоди! Нам необходимо объясниться.
Но она уже поднималась по лестнице наверх.
– Зачем, Фил? Я устала и хочу спать.
Генри невольно отступил в тень. Леди Анна миновала его, задыхаясь от ходьбы или слез. Барон остался в зале. Какое-то время он стоял неподвижно, затем повернулся и медленно вышел.
На другой день герцог не стал спускаться вниз, сославшись на недомогание. Но еще с утра к нему прибежал карлик Паколет и выпалил, что сегодня барон ночевал в башне, в помещении для солдат, а леди Майсгрейв, хотя с утра и занялась обычными делами, но ни словом не перемолвилась с господином Филипом.
Однако, когда ближе к обеду баронесса поднялась в покои герцога, она не выглядела удрученной чем-либо. Она выразила удовлетворение тем, что сэр Генри столь быстро поправляется, была весела и даже нежна. Генри это отчасти обескуражило, особенно когда он понял, что баронесса явно кокетничает с ним.
– Вас не пугает мое обезображенное лицо? – в упор спросил герцог.
Леди Анна подошла так близко, что он снова уловил нежный аромат ее духов, подняла руку и осторожно коснулась его щеки. Она словно бы желала осмотреть наложенные ею швы, но прикосновение ее пальцев было столь бережным и нежным и стояла она столь близко, что у Генри неожиданно пересохло во рту.
– Я думаю, что, когда рубцы окончательно заживут, они будут привлекать меньше внимания. Что же до меня, то я считаю, что от этого вы только выигрываете. Простите мою дерзость, милорд, но мне всегда казалось, что в вашем лице есть нечто женственное.
«Ей по вкусу железные изваяния вроде ее супруга. И если леди Анна сейчас и кокетничает со мной, то лишь для того, чтобы заставить барона ревновать. Что же произошло между нежными супругами?»
То, что очаровательная баронесса пытается использовать его в своей игре, разозлило герцога. Это унизительно и походит на то, как он использовал Джейн Шор, чтобы насолить королю. К тому же Генри еще не забыл, что она отвергла его, напомнив, чем он обязан Филипу Майсгрейву. Поэтому, несмотря на все желание поддаться сладкому зову, он резко отступил и самым безразличным тоном стал расспрашивать о празднествах в замке Перси.
43 
