38 
Большой пегий волкодав первым кинулся к шарахнувшимся от всадника волкам и вцепился в лохматое бедро вожака. Но пес оказался легче страшного хищника и уже в следующий миг с жалобным визгом отлетел прочь. Подоспели остальные собаки и, прыгнув на волка, почти опрокинули его на спину. Следовавшие за вожаком звери стремглав пронеслись под копытами храпящего жеребца. Но вожак, как и молил Бога Стаффорд, попался. Он отшвырнул, рванув зубами, одну из собак, но другая с лету ударила его, и они покатились по снегу, рыча и лязгая клыками.
Бэкингем вздыбил коня над ними и прыгнул с седла. Стремясь ухватить вожака за уши, он навалился сверху, придавливая зверя к земле. Волкодав, скрежеща челюстями, уже держал волка, и герцог, сдерживая неистово рвущееся чудовище, ожидал лишь, когда подоспеет Ральф и они, засунув в пасть зверя толстую жердь, взнуздают и свяжут его.
Все решали мгновения. Придавленный к земле, зверь вовсе не собирался сдаваться. Генри не успел и глазом моргнуть, как вожак стряхнул его с себя и одним движением клыков разорвал шею державшей его собаки. В лицо герцогу ударил фонтан крови, шерсть зверя стала скользкой, и он ринулся вперед в тот самый миг, когда Ральф уже был совсем рядом.
– Ушел! Ушел! – вопил герцог, в ярости хватая окровавленные комья снега и швыряя их вслед зверю. Опомнившись, он кинулся ловить за повод коня.
Подоспели ловчие, мимо в сосредоточенном молчании пронеслись псы, и, пока Генри садился в седло и поворачивал коня, он оказался уже в самой середине лавины охотников.
За поворотом ущелье расширялось, но скалы оставались почти неприступными. Впереди слышался шум водопада, пробившего себе узкий проход среди скал и по уступам скатывавшегося к болотистой низине. Волки, проникнув в эту часть ущелья, оказались в западне. Бэкингем понял это, едва увидев, что творится здесь: собаки, волки, всадники смешались в пестрый воющий и рычащий клубок.
Краем глаза Генри заметил на вершине скалы синий плащ баронессы, но сейчас ему было не до любезностей. Он поскакал вперед, где толпились конные охотники, а в середине образовавшегося полукольца шла ожесточенная схватка. Волк расшвыривал собак, огрызался и лязгал оскаленными клыками. Около десятка псов кружили вокруг него, но едва лишь какой-нибудь из них бросался к зверю, как тот сбивал его с ног и разворачивался, ожидая следующей атаки. Он был затравлен, но, видимо, решил дорого продать свою жизнь.
– Уберите собак! – раздался звучный голос барона Майсгрейва.
Он соскочил с коня и, держа в руке длинный охотничий нож, неторопливо двинулся к волку. Собак, лаявших и бесновавшихся, растащили в стороны. Вожак остался в одиночестве, но, едва заприметив направляющегося к нему человека, весь подобрался, вздыбив шерсть на загривке. Филип двигался осторожно, обходя зверя по дуге и заставляя его поворачивать негнущуюся шею. Это длилось несколько долгих минут. Люди притихли, и даже собаки как будто угомонились. Внезапно зверь оскалил свои огромные желтоватые клыки и с глухим урчанием прыгнул.
Все произошло молниеносно. В прыжке зверь сбил с ног человека, но тот успел схватить его за глотку и, рывком перебросив через себя, опрокинуть на спину. В следующий миг лезвие вспороло брюхо вожака до самого паха. Брызнула темная кровь, пятная снег, и огромный зверь забился в судорогах.
Майсгрейв поднялся, вытирая рукавом камзола лицо. Охотники зашумели, выражая восторг. Генри Стаффорд прикусил губу. В эту минуту он отчаянно завидовал барону. Как должна гордиться им леди Анна! Он оглянулся, ища ее, но баронессы нигде поблизости не было.
Меж тем было приказано трубить сбор. Охотники не спешили съезжаться, делясь впечатлениями от травли. Охоте сопутствовала удача. Нескольких хищников пристрелили из арбалетов, едва подняв с лежки, еще двоих взяли собаки, троих убили на скате, когда звери пытались по склону вырваться из лощины. Там и отличился сын Эмброза Флетчера Гилберт, собственноручно добывший двух волков: одного стрелой, другого охотничьим ножом.
Генри хмуро молчал. Он тоже был не прочь блеснуть удальством, да не вышло, и сейчас, пока все еще были разгорячены ловом, на герцога почти не обращали внимания. Охотники суетились, укладывая в ряд тела хищников. Барон послал людей в долину, чтобы подобрали раненых собак и волчьи трупы. Между тем кто-то заметил, что седой волчицы среди них нет.
Это немного остудило горячие головы. Иные даже начали креститься, бормоча, что эта волчица и впрямь оборотень, если и на этот раз ускользнула из западни. Но тут подоспели отставшие загонщики, и один из них сообщил, что видел, как старая волчица по отвесной крутизне взбиралась на скалы.
38 
