61 
«Не подходи!» — ясно говорил ее взгляд.
— Я бы не советовал вам продолжать в том же духе, почтенный хаким. Оставьте девочку в покое. Иначе… я не поручусь за вашу жизнь, — знакомо прогудело над ухом, и тяжелая лапа мягко легла на плечо хакима.
Рашид обернулся, увидел перед собой круглую луну с бровями-гусеницами — лицо Фаршедварда Али-бея — и сник.
Все, все против него!
— Вы не понимаете. Это же уникальная реликвия, — по инерции пробормотал историк. — А она… она пыталась ее сломать!
Хайль-баши покосился на затравленно озиравшуюся Сколопендру.
— Мне кажется, она передумала, — не вполне уверенно произнес Али-бей.
— Если так — пусть отдаст меч, и я сейчас же отвезу его в музей! — в отчаянии воззвал Рашид к более понятливому, чем маленькая дрянь, собеседнику. — Я даже согласен не подавать заявления о краже… пусть просто вернет экспонат — и покончим с этим. Вы согласны, господин хайль-баши?
Фаршедвард не нашел что возразить.
— Послушай, кроха, господин хаким прав, — обратился он к девочке. — Мы все погорячились, но еще есть время исправить дело. Верни меч, мы отвезем его в музей — и я не стану давать ход этому делу. Даю слово. Ты ведь знаешь, моему слову можно верить!
— Отвезете в музей? — Первые слова, произнесенные девочкой, прозвучали с какой-то пугающей, издевательской интонацией. — И оставите гнить в вашей богадельне?! Попробуйте сначала выйти отсюда! Я уже пыталась…
Она умолкла и обессиленно опустила эспадон, мягко ткнувшийся острием в землю.
— Не понял? — нахмурился хайль-баши. — Что значит: «попробуйте выйти»? Вон ворота… — Он посмотрел в сторону окружавшей мектеб пелены, вздрогнул и нахмурился еще больше.
— Добро, кроха, попробуем!
Фаршедвард зачем-то поплевал на ладони и решительно зашагал к воротам. Наблюдавший за происходящим Равиль ар-Рави тронул за плечо своего телохранителя, который, сопя, прятал в кобуру найденный пистолет, — и Альборз-пахлаван, поняв хозяина без слов, заспешил вслед за хайль-баши.
В туман они вошли вместе, плечом к плечу.
Подоспевшая Лейла, всхлипывая, бинтовала порезанную ладонь Рашида чистым платком, время от времени кидая на Сколопендру короткие ненавидящие взгляды.
— Ты… ты больше не будешь пытаться сломать его? — робко осведомился хаким у девочки. Запал прошел, осталась слабость, и… и все.
— Не буду. Пока. Тут, рядом с вами, даже умирать противно, — не совсем понятно ответила пигалица и отвернулась.
— Эй, уважаемые, чья это нога?
Рашид дернулся, будто его током ударило, зашипев от боли в пострадавшей руке, и обрел великое счастье узреть корноухого пьяницу — тот бодро ковылял от ворот и размахивал находкой странной формы и размера.
— Ногу, говорю, кто обронил? — Пьяница явно был не в себе.
Или чудом успел наклюкаться в состоянии обморока.
Через секунду Рашида стошнило: при ближайшем рассмотрении оказалось, что в руке бездельник-аракчи действительно держит человеческую ногу — еще сочащуюся кровью, отрезанную почти до колена, обутую в дорогой лаковый ботинок. Лейлу, отличавшуюся запоздалой реакцией, вывернуло наизнанку минутой позже, прямо в кусты рододендрона; ветки зашуршали, оттуда с возмущенным меканьем выскочила бабкина коза и устремилась к приходящей в чувство хозяйке.
Нервы госпожи Коушут оказались покрепче. Она подошла к корноухому, взяла у аракчи его жуткий трофей и внимательно осмотрела.
Потом аккуратно положила обрубок на ступени крыльца.
— Это нога господина хаким-эмира, — спокойно констатировала Зейри.
Слишком спокойно, на взгляд Рашида.
Тягостное молчание заполнило двор, и поэтому все одновременно услышали приближающиеся шаги.
Ближе.
Еще ближе.
Наконец из окутывавших ворота (как, впрочем, и весь периметр парка) сумерек возникли два силуэта, сделали еще несколько шагов и остановились.
— Шайтанов шашлык! — только и смог произнести один из них.
Другой, куда более крупный, хмуро молчал.
— Да вы небось заблудились и по кругу пошли! — с наигранной бодростью предположил Большой Равиль, прикуривая.
— Нет, шейх, — покачал головой Альборз-пахлаван, а Фаршедвард так и не произнес ни слова. — Это… Иблисовы святки, вот что я вам скажу! Дело нечисто… — И он опасливо огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть самого козлорогого хозяина ада, Иблиса-Противоречащего, прячущегося в парке.
В следующий момент, распахнув двери мектеба, на крыльце возник надим Исфизар.
61 
