ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  77  

Сухая лапка невесомо легла на Каренову ладонь.

— Иди, Каренчик, погляди, что там… после расскажешь. Да иди же — ничего со мной не сделается! Кому я нужна, дура старая?

Уже в дверях он обернулся, кивнул бабушке Бобовай и застывшей возле нее Сколопендре с ржавым мечом в руках — и покинул зал.

Мониторы наружных камер находились в помещении охраны, и сейчас в комнатушку, рассчитанную максимум на трех человек, набились почти все пленники «Звездного часа». Нечего было и мечтать о том, чтобы из-за спинищи Фаршедварда разглядеть хоть край экрана, поэтому отставной висак-баши, недолго думая, взгромоздился на стоявший у входа стул.

А на Али-бея оперся.

Изображение на экране не двигалось. В этом не было бы ничего удивительного, если бы, во-первых, не знать, что мектеб обесточен и камера вообще не должна работать, а во-вторых…

Деревья вдоль дороги застыли безучастными постаментами — лист не шевельнется, веточка не вздрогнет; справа в экран вползал побитый синий «скарабей» мэйланьского производства — вползал, тужился и никак не мог вползти, будто уперся в невидимую преграду. У обочины стояла еще одна машина — мушерифская, с выключенной мигалкой на крыше; видимо, на ней-то и приехал хайль-баши. На капот лениво облокотился прикуривающий водитель. Оранжевый язычок пламени уже лизнул кончик сигареты — и тоже застыл, как на моментальной фотографии. Застыл и мушериф, словно окаменев под взглядом неведомого василиска.

Глаза водителя были закрыты — видать, моргнул за мгновение до стоп-кадра.

А у самых ворот завис в падении изумленный хаким-эмир! Он до сих пор падал, как и почти сутки назад, — спиной вперед, неловко всплеснув руками… Левая нога хаким-эмира была аккуратно отсечена чуть ниже колена, и внутри кровавого круга белел ровный срез берцовой кости.

«Как окорок в мясной лавке», — подумалось Карену.

«От голода, что ли?» — удивился он сам себе минутой позже.

Зато никакого тумана на наружном изображении не было.

Камера добросовестно показывала, хаким-эмир падал, «скарабей» полз, водитель прикуривал — а люди молча стояли, уставившись на монитор, молчание тянулось целую вечность, и Карену начало казаться, что и сами они уже превратились в статуи… но тут, словно специально задавшись целью опровергнуть эту мысль, Большой Равиль заворочался и полез в карман за очередной сигарой.

— Запись, — изрек он.

— Чушь, — жестко бросил Гюрзец. — Здесь вообще нет записывающей аппаратуры — не успели установить.

— Тогда… что же там творится? — Толстенький хаким попытался скрыть испуг, но ему это удалось плохо.

— А что здесь творится?! — зло огрызнулся Равиль. Хаким отшатнулся, как если бы бородач собрался ткнуть сигарой ему в лицо, — и тут экран померк. Махмудик лихорадочно защелкал переключателями на пульте, но аппаратура оживать наотрез отказалась.

«Ты что, дурак?! — со всей ясностью говорил темный экран. — Много мы тебе без электричества наработаем…»

— Сеанс окончен. — Сухая усмешка искривила рот надима Исфизара. — Нам показали.

— Кто показал? — быстро спросила девушка, которую, кажется, звали Лейлой.

— Судьба. Давайте все-таки вернемся в зал.

Поскольку никаких других предложений не поступило, люди поплелись обратно. Долго рассаживались — почему-то стараясь занять те же места, что и раньше; и Карен успел шепотом пересказать старухе Бобовай виденное.

Сколопендра вертела в руках сокровище толстенького хакима и молчала.

— Прошу тишины, — строго постучал по кафедре надим Исфизар.

И тишина пришла.

Глава тринадцатая

Хаким

  • Не кричите. Это я
  • — на изломе острия.

Озноб тряс меня, с остервенением вцепившись в плечи ледяными лапами и заставляя каждый волосок, от головы до самых интимных мест, топорщиться подобно стальной проволоке.

Кому весело — смейтесь!

Гады…

Нечто подобное случилось со мной лишь однажды — под Старой Хаффой, на раскопках, когда я подхватил лунную лихорадку и чуть не сошел с ума от приступов и горького хинина в промежутках. Сейчас же о хинине можно было только мечтать, и озноб хихикал от радости, похотливо шаря под одеждой и дыша в лицо гнилостным сквознячком.

В зале мне лучше не стало.

Как вспомню мертвую статику деревьев вокруг мектеба, торчащий из зажигалки огонь-фаллос, мясной срез голени хаким-эмира — так сразу блевать хочется и дрожь бежит по телу наперегонки с мурашками. А Улиткины Рожки все разливается соловьем у кафедры — «Иблисова дюжина», концентраторы, попытка обратного воздействия…

  77