Последние отзывы

  56  

Важно другое: появилась ли у творения собственная душа? Единственная и неповторимая? Шлепните ребенка по заднице, пусть закричит, пусть жизнь проживет – тогда и посмотрим…

Искренность – твой залог перед Богом.

Но выкупать залог придется на другие средства.

Галлюцинативный комплекс: Башня Молчания

На ощупь мрамор статуи оказался теплым. Гораздо теплее, чем в прошлый раз. Но этого было недостаточно. Огонь! Нужен огонь. Лишь жгучая угроза внешнего пламени способна взломать броню мертвого сна антиса, побуждая уйти в волну.

Концентрическая разметка никуда не исчезла.

В круге втором шестеро людей-костров удерживали двоих. Повалив, вывернув руки, ткнув лицом в гладкий камень плит. Сила против силы. Нет, от этих огня и в пожаре не допросишься. Двое не смогут, шестеро не дадут. Хозяева Огня боролись с беззвучным ожесточением. Лишь воздух сухо потрескивал над ними, да время от времени рождался в тишине хриплый вскрик трубы или диссонансный аккорд гитары, чтобы угаснуть в вате молчания.

Еще один человек-костер без чувств валялся неподалеку, едва тлея.

На краю внешнего круга, готова в любой момент рухнуть вниз, в гущу зубастых птиц, паривших у вершины башни, застыла колесница. Древняя, двухколесная, по бортам окованная листами тусклой бронзы. Лошадь кто-то выпряг и отпустил, а может, бросил на поживу крылатой стае.

Здесь, выше облаков, повозка выглядела жалко.

На месте колесничего, прикован к поручням блестящими цепями, обмяк легионер в доспехе. Легкий шлем с алым гребнем сполз воину на нос, до половины закрыв лицо. Когда легионер шевелился, цепи глухо звякали.

Будто смеялись…

На полпути от «я» к «ты»

Ворс на пышущих жаром нитях вздыбился. От его уколов пальцы кукольника испятнала кровь. «Басы» сделались заметно толще. Они превратились в разлохмаченные стальные тросы, по которым бежал высоковольтный ток. Вибрация тросов, словно рокот далеких барабанов, задавала безумный ритм, вынуждая сердце бешено колотиться в груди.

«Давай, Пульчинелло! Просыпайся!»

Можно снять куклу с крючка. Достать из сундука. Вынуть из дорожной сумки. И пойти с ней на сцену: играть. Но уговорить марионетку вспыхнуть? По доброй воле? Невропаст действовал, подчиняясь не законам ремесла, а случайному наитию.

«Вставай!»

Ворс – шерсть на загривке рассерженного кота. Струны – визжащие нервы. Пучки – жгуты мышц, звенящие от чудовищного усилия. Кукла – антис. Кукольник – ловец. На аркане он вытягивает из берлоги зверя, первобытного хищника – оказавшись снаружи, выйдя из спячки, зверь сожрет и ловца, и всех, до кого дотянется когтистой лапой.

Это вы, маэстро? Нет, спасибо, я сам. Лучше возьмите пучок моторика. Пульчинелло еще бежит, но ноги начинают ему отказывать. Надо поддержать. Ага, вижу: шаг выровнялся, дыхание начало восстанавливаться. Хорошо, маэстро. Вы, как обычно, вне конкуренции.

Осталось семь кругов…

Михр, на краю воронки

Голова раскалывалась, словно курсант Сулла, чемпион школы по рукопашному бою, остервенело молотил по ней кулаками. Нет, хуже: проклятый Сулла бесновался внутри головы Гая Октавиана Тумидуса, и вышибить его оттуда было никак невозможно.

Разве что расколоть череп снаружи.

«Отставить, курсант Тумидус! – громыхнул в ушах командирский рык обер-центуриона Пакувия. – Выполнять поставленную задачу!»

Задача? Кажется, он должен противостоять… Кому? Чему?! От попытки сосредоточиться в мозгу взорвалась ручная граната. Рядом с этой вспышкой все предыдущие издевательства Суллы выглядели невинными шалостями. К счастью, в последний момент Тумидус успел поймать за хвост ключевое слово: «граната» – и вцепился в добычу мертвой хваткой.

Ну конечно, никакой это не курсант Сулла. Это газовая граната. С «Ландышем-4»; может быть, с форсированным «Синкопом». Обычного человека, независимо от расы, отключает без вариантов на пару часов.

А как насчет будущего офицера ВКС Помпилии?

Десять дней назад выпускникам предложили пройти курс метаболической модификации – для повышения сопротивляемости к боевым ОВ, сомниферам и нейроколлапсаторам. Предложили, а не приказали. Редкий случай; высокая честь. Разумеется, Гай вызвался добровольцем.

И вот теперь – проверка.

Метамод действует на людей по-разному. Кто-то обретает полную невосприимчивость к психотропам, кто-то – частичную; один остается жив после летальной дозы «Перитана», другой… Должно быть, он все-таки отключился. Но сейчас, пусть с запозданием, организм запустил экстрим-режим, и доброволец Тумидус начал приходить в себя.

  56