86 
Итак, никого из собравшихся (кроме шамана во френче) я не знала. То есть из людей не знала. Громила-кентавр, пристроившийся в дальнем конце покрытого синим сукном стол показался мне знакомым. Уж не он ли торчал у господина Молитвина за спиной, пока шаман смирял тихим словом двух других кентов, рвавшихся в квартиру Залесского? Во всяком случае, борода была очень похожа.
Молодой полковник взглянул на меня с некоторым удивлением и попытался завести речь о погоде. Я только бровью повела. Метеоролог нашелся! Вдобавок передо мной лежали бумаги, много бумаг. Указ № 1400, еще два указа — секретные; решение о создании Комитета Обороны, решения о назначениях, в том числе о моем собственном, план введения особого положения в городе и области.
Все это следовало изучить, да не просто, а с красным карандашом. Я лихо перечеркнула два абзаца в первом же из документов (законы читать надо!) — и остановилась.
Что я делаю?
С точки зрения властей предержащих, я — мятежница.
С точки зрения моих боссов… То есть моих бывших боссов…
Бывших?
Красный карандаш замер, бессильно опустился. У меня нет санкции на такое. Даже если (еще одно чудо Маниту!) мне разрешили «выйти в тираж», мое место не здесь, а где-нибудь на Антильских островах. Действующий сотрудник должен держаться серой мышкой, незаметно, а уж отставной — и подавно! Не мышкой — землеройкой.
Но что же делать?
Вспомнились отвислые щеки Никанора Семеновича, пропитая рожа Ревенко. Прав Бажанов — крысы! Крысы и сволочи! В указе ничего нет о массовом бегстве работников прокуратуры. Изюмского бы сюда! Володя бы им показал!
Я вздохнула. Нет, бедняга дуб такое не потянул бы. Тут требуется не «голубых» мордой на паркет укладывать. Законы, параграфы. Конституция, толкования Конституции.
Как сказал бы Володя: блин!
Вот уж поистине — блин!
Так что же я тут делаю?
Я покосилась на черный френч. Господин Молитвин был суров и сосредоточен.
ВЗГЛЯД ИСПОДТИШКА…
Странно, как одежда меняет человека! В рванье да в шапке-бирке он и в самом деле походил на шамана из чума. Теперь же — хоть на экран, белогвардейцев недобитых играть. Что-нибудь вроде:
«К чегту, кгасная сволочь! Когниловцы не сдаются!»
Только цвет лица странноватый -серый какой-то, неживой.
А еще — губы. Бесцветные, словно воском покрытые.
Вот он какой, Молитвин Иероним Павлович…
Ладно, если даже алкаши вышли Отечество спасать!
Как бы я написала В очередном докладе? «Ввиду форс-мажорных обстоятельств…»
Итак, ввиду форс-мажорных обстоятельств внедренный сотрудник Стрела была вынуждена стать прокурором у мятежников. Почти как Камилл Демулен — Прокурор Фонаря. Вперед, сыны Отчизны милой, мгновенье славы настает!
— Заседание Временного Комитета Обороны объявляю открытым…
Замечталась!
Бажанов уже на месте, золотые звезды сверкают. Интересно, с кого начнем? С полковника? Мятеж все-таки!
— Госпожа прокурор, вам слово!
Опаньки вам! И чего я им сейчас скажу? «Граждане! Отечество в опасности! Первое — гильотину на площадь!..»
— В связи с этим, — резюмировала я, — Указ № 1400 и два последующих незаконны как нарушающие сразу семь статей Конституции. Даже если Законодательное Собрание их утвердит, они не вступят в законную силу. Предлагаю направить соответствующее заявление в Конституционный суд. Проект будет готов к вечеру.
— Хорошо, — нетерпеливо кивнул Бажанов. — Направляйте! А теперь…
— Погодите! — возмутилась я. — Что значит «теперь»? Теперь, господин временно исполняющий обязанности мэра, будет самое интересное. Из документов, принятых за последние дни, которые я успела просмотреть, четыре полностью незаконны, два — в большей части, не говоря уже о том…
Все-таки меня выслушали, хотя призрак гильотины явственно проступал над моей головой. Выслушали, согласились, попросили подкорректировать. Корректировщика нашли! Да тут половину выкинуть, оставшуюся — сжечь!..
Я плюнула (мысленно, конечно) и взялась за карандаш.
Речь молодого полковника я слушала вполуха. Мосты, дамбы, путепроводы, подъездные пути, железнодорожное полотно… Запомнилась лишь его фамилия — Старинов — и фраза о «тотальном минировании». От таких слов обычно волосы встают дыбом, но я восприняла их с непонятным равнодушием. А что я хотела? Их танки, как сообщил тот же Старинов, стоят под Белгородом, всего в семидесяти километрах. Танки, колонны с мотопехотой, самоходная артиллерия.
86 
