Последние отзывы

  88  

Шаман замолчал, но остался стоять, а я вновь почему-то подумала о его френче. Где только взял? Такого уже не носят лет двадцать!

— Простите, господин Молитвин! — полковник Старинов встал, недоуменно повел головой, словно призывая остальных в свидетели. — Мне лично не все понятно. Я знаю, что такое оптимальная оборона — в обычном смысле. Но то, что вы утверждаете… это, извините… Чем может обороняться город? Как? Мы должны это знать! Иначе выходит вроде того, что нам надо оборонять Диснейленд, а вы предлагаете ждать, пока оккупанты не заблудятся среди аттракционов!

Шаман кивнул:

— Хорошее сравнение, господин Старинов! Заблудятся, поломают ноги, испугаются… Но у нас не Диснейленд. Наша реальность не создавалась людьми (вернее, и людьми тоже, но только на первых порах), у нее свои законы. Город будет сопротивляться до одному ему ведомой черты. Может, до полного уничтожения. А может, до реальной угрозы жизни населения.

— И тогда ваша, так сказать, «реальность» капитулирует? — поинтересовался Бажанов, не поднимая глаз от какой-то бумаженции на столе.

— Наша реальность, господин исполняющий обязанности мэра. Наша! Да, тогда город капитулирует. А детали… Почти уверен, что у части нападающих начнется «психоз Святого Георгия», особенно у тех, кто будет угрожать жизни населения. А вот у многих из наших сограждан, кто будет действовать в пределах необходимой обороны, этот, всем нам известный психоз исчезнет абсолютно.

— Значит, Первач-псы им покажут? — бросил кто-то. — Вот это дело!

Послышался довольный гул. Молитвин поднял руку:

— Я только предположил. Город тоже готовится к обороне. Рискуя забраться в научные дебри, предположу, что в эти дни наша реальность углубляется очень интенсивно, быстрее, чем за все прошедшие годы. Более того, происходит интеграция. Непонятно? Тогда поясню. Многие из вас видели белых обезьян…

И вновь мне стало не по себе. Белые обезьяны, страшный хоровод. Хоровод. Круг Смерти.

— Мне уже приходилось пояснять кое-кому из присутствующих, что это не совсем обезьяны. На Хоккайдо, у айнов, их называют «коропоки». Между прочим, на севере Хоккайдо существует… существовал район, подобный нашему. Пять дней назад он был без боя занят частями Сил Самообороны, население вывезено. И сейчас там идут взрывные работы. Как видите, тот район не стал обороняться — зато «коропоки» появились у нас. Это — демоны, потомки первых обитателей земли.

— Интернациональная помощь? — ввернул кто-то. По залу пробежал смешок, но Молитвин остался бесстрастен.

— Может быть. Во всяком случае, никому не советую трогать этих… беленьких.

— Благодарю вас, господин Молитвин. — Ба-жанов встал, неторопливо повел широкими плечами. — Ваши, так сказать, пожелания мы по возможности учтем…

— Э-э, погоди, начальник! Пущай Ерпалыч до конца пояснит!

Я только моргнула. Надо же, мотоцикл заговорил! Знакомый мотоцикл! То-то этот бородач Молитвина «Ерпалычем» величает!

Кентавр грузно приподнялся, кулачищи ткнулись в синее сукно:

— Ты, Ерпалыч, не смотри, что они тут все молчат. Ни хрена здесь никто не понял! И я не понял! Выходит, чего, наш город — разумный, что ли? А если разумный, так поговорить бы с ним!

По залу прошел легкий гул. Я покосилась на шамана. А ведь действительно, устами китовраса истина глаголет!

— В какой-то мере это верно, — Молитвин задумался, бледные губы сжались. — Сейчас… Сейчас это разум младенца, поэтому вести переговоры будет несколько затруднительно. Однако вскоре такая возможность может представиться. Я ответил на ваш вопрос, Фол?

Ага, точно! Мотоцикл марки «Фол», помню! Кентавр почесал буйные кудри, хотел что-то сказать, но не решился.

— Продолжим! — Бажанов переложил бумаги на столе, окинул взглядом собравшихся. — Переходим к вопросу о продовольственном обеспечении…

Кабинет мне выделили на втором этаже, окнами на площадь. Баррикада у входа росла, матерела на глазах. С грузовиков сгружали мешки с песком. Я взглянула на небо — белые полосы, виденные мною утром, исчезли/но поверх них весело тянулись новые. Эти тоже не теряли времени даром. Походя подумалось, что полеты над городом запрещены, есть даже специальное постановление — правительственное. Я попыталась вспомнить его номер, но махнула рукой. Какое уж тут постановление! A la guerre, как известно…

В кабинете оказался стул, стол, электрический чайник, дисковый телефон (без проводов) и компьютер — пожилая «семерка», такая же, как у меня дома. Небогатый инвентарь у Прокурора Фонаря! Ладно, вначале телефон. Проводов нет, гудок странный, визгливый — но работает.

  88