238 
– А, ну да! Я забыла об этом в данную минуту, – сказала вдова. – Как любезно со стороны Квинта Сертория решать наши проблемы!
И никто не понял – с иронией она это сказала или без нее.
– Ты уже сходил за завещанием Гая Мария в храм Весты, Гай Юлий? – она подняла голову и посмотрела на своего брата Цезаря.
– Вот оно.
– Тогда пусть его прочтут. Квинт Муций, не сделал бы ты это для нас? – Юлия обращалась к Сцеволе.
Это короткое завещание было составлено совсем недавно, вероятно, тогда, когда Марий со своей армией находился к югу от Яникула. Основная часть его поместий отходила к сыну, молодому Марию; Юлии оставалось все, что он мог оставить ей по закону. Десятую часть своего огромного наследства Гай Марий завещал приемному племяннику Марку Марию Гратидиану, который, таким образом, внезапно становился очень богатым человеком. Молодому Цезарю он оставил своего германского раба Бургунда в знак благодарности за то драгоценное время его детства, когда молодой Цезарь не отказывался помогать старику пользоваться своей левой половиной тела.
«Но зачем ты сделал это, Гай Марий? – спрашивал себя мальчик. – Ведь не по той же причине, которая указана в завещании! Возможно, для того, чтобы помешать моей карьере, вздумай я отказаться от этой должности? Может, он убьет меня тогда, когда я решу заняться общественной карьерой, к которой ты меня так не хотел допускать? Ну ладно, старик, через пару дней ты уже будешь прахом. Но я не сделаю того, что следовало бы сделать осторожному человеку, и не убью германского болвана. Он любил тебя, как и я когда-то. Это слишком жалкая награда за любовь, чтобы приводить к смерти, будь то смерть тела или души. Итак, я принимаю Бургунда и заставлю его полюбить себя.»
– Я ухожу. – Flamen dialis повернулся к Луцию Декумию. – Не хочешь ли проводить меня домой?
– Уходишь? Прекрасно, – отозвался Цинна, – тогда не отведешь ли домой и Циннилию? Она уже достаточно здесь пробыла.
Flamen Dialis посмотрел на свою семилетнюю flaminc'y.
– Пойдем, Циннилия, – сказал он, даря ей свою улыбку, которая, как он знал, производила на всех женщин волшебное действие. – Ты умеешь готовить вкусные пирожные?
Сопровождаемые Луцием Декумием, двое детей вышли на Серебрянический спуск и стали спускаться по направлению к римскому форуму. Солнце уже взошло, но не так высоко, чтобы проникнуть своими яркими лучами в сырые ущелья римских улиц.
– Посмотри, головы опять убрали! Я удивлен, Луций Декумий, – размышлял вслух flamen Dialis, касаясь ногой первой мощеной плиты на краю комиции. – Чтобы избавиться от присутствия покойника в том месте, где он умер, необходима специальная метла или достаточно обычной? – он подпрыгнул и схватил за руку жену. – Я должен найти те книги и прочитать их. Будет ужасно, если я хоть на йоту ошибусь в ритуале, посвященном моему благодетелю Гаю Марию!
Луций Декумий вдруг вздумал пророчить и не потому, что на него снизошло озарение, а потому, что он просто любил.
– Ты станешь великим человеком и превзойдешь Гая Мария, – сказал он.
– Я знаю, – отвечал молодой Цезарь, – я знаю!
238 
