ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  7  

Фабриций в последнюю минуту сделал кое-какие перестановки в центре самого первого ряда. Там нашлось достаточно места, чтобы поставить курульное кресло для Квинта Сервилия, кресло для его легата и третье кресло для самого Фабриция. То, что они мешали смотреть тем, кто сидел непосредственно за ними, Фабриция не волновало. Его гость был римским претором, облеченным proconsulum imperium – человеком, значительно более важным, чем любой из италиков.

Вся компания вошла через тоннель, расположенный под закругленной cavea,[3] и появилась в проходе примерно в двенадцати рядах от помоста, обращенного к орхестре, незанятому полукруглому пространству между зрительскими рядами и сценической площадкой. Впереди надменно шествовали ликторы, неся на плече фасции с топорами, за ними претор со своим легатом и сияющий Фабриций, а позади – двенадцать солдат. Жена Фабриция, которой гости не были представлены, села с правой стороны со своими подругами, но в следующем ряду; первый ряд предназначался исключительно для римских граждан – мужчин.

Когда процессия появилась, громкий ропот пробежал по рядам пиценов. Люди вытягивали шеи, чтобы лучше разглядеть гостей. Ропот перешел в ворчание, рык, рев, сопровождаемый выкриками и шиканьем. Скрывая свой испуг и изумление, вызванные таким враждебным приемом, Квинт Сервилий из семьи Авгуров взошел на помост, гордо подняв голову, и по-королевски уселся в свое кресло из слоновой кости, будто и не был всего лишь патрицием. Фонтей и Фабриций последовали его примеру, а ликторы и солдаты заняли места по бокам и рядом с помостом, зажав фасции и копья между голых коленей.

Началась одна из лучших и забавнейших пьес Плавта в прелестном музыкальном сопровождении. Труппа была странствующей, но хорошей. По причине ее сборности в ней были римляне, латиняне и италики; греков не было, потому что труппа специализировалась на латинских комедиях. На празднике Пикуса в Аскуле они выступали каждый год, но на этот раз обстановка была иной; подспудные антиримские настроения, прорвавшиеся наружу у пиценских зрителей, были чем-то совершенно новым. Поэтому актеры с еще большим рвением приступили к своим обязанностям, расширяя комедийные линии дополнительными нюансами, походками и жестикуляцией, решив, что до конца спектакля они сумеют развеселить пиценов и развеять их дурное настроение.

К несчастью, в рядах артистов также произошел раскол. В то время как римляне умышленно играли только для людей, сидевших в первом ряду на помосте, латиняне и италики сосредоточили внимание на коренных аскуланцах. После пролога наступили завязка сюжета, веселый обмен репликами между главными персонажами, и под трели флейты спел прелестный дуэт. Затем подошел черед первого canticum,[4] арии славного тенора, исполняемой под аккомпанемент лиры. Певец, италик из Самния, известный как своим голосом, так и способностью изменять авторский текст пьесы, выступил на авансцену и обратился прямо к сидящим на почетном помосте:

  • «Привет, привет тебе, претор из Рима!
  • Но лучше бы, все же, проехал ты мимо!
  • Мы здесь собрались на праздник Пикалии
  • Не для того, чтоб смотреть на регалии.
  • Гляньте, как он расселся спесиво,
  • Будто ничто для него не диво.
  • Видно, совсем он набитый дурак,
  • Что сунул нос в наш рабочий барак.
  • Давайте же вместе, друзья аскуланцы,
  • Выкинем вон отсюда засранца.
  • Ох как грозно глядит он с насеста,
  • А тронь – и останется мокрое место.
  • Задайте же вместе, друзья, неплохую
  • Трепку этому римскому…
  • Дайте пинка и нагните пониже —
  • Пусть он у нас для начала полижет!»

Ему не удалось продолжить свою импровизированную песню. Один из телохранителей Квинта Сервилия вытащил торчавшее у него между коленей копье и, не удосужившись даже встать, метнул его. Самнитский тенор упал бездыханным, копье пробило его грудь и вышло из спины, на лице его так и застыло выражение крайнего презрения.

Воцарилась глубокая тишина. Пиценская публика, не веря, что такое могло случиться, не знала, что теперь делать. Пока все сидели, остолбенев, актер-латинянин Саунион, любимец толпы, перебежал в дальний конец сцены и лихорадочно стал говорить, пока четверо его товарищей уносили труп, а двое актеров-римлян в спешке удирали.

– Дорогие пицены, я не римлянин! – кричал Саунион, вцепившись, как обезьяна, в одну из колонн и ерзая по ней вверх и вниз, а маска болталась на его пальцах. – Умоляю вас не смешивать меня с этой публикой, – он указал на римский помост. – Я всего лишь латинянин, дорогие пицены, я так же страдаю от фасций, гуляющих вдоль и поперек по нашей любимой Италии. Я так же сожалею о поступках этих самонадеянных римских хищников!


  7