ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  112  

— Гм!

Было не похоже, что верховный царь смягчился. Потом он вздохнул:

— Я никогда не видел таких волос, не золотых и не рыжих, и таких голубых глаз. — Он вздохнул снова. — Она красивее Елены.

Нервозный муж справа от него, тот, с рыжими волосами, стукнул кулаком по столу с такой силой, что чаши с вином подпрыгнули.

— Елене нет равных!

— Да, брат, нам это хорошо известно, — терпеливо произнес Агамемнон. — Успокойся.

Ахилл кивнул мирмидонянину:

— Уведи ее.


Я ждала, сидя в кресле в его каюте; глаза у меня слипались, но я не разрешала себе уснуть. Ни одна женщина так не беззащитна, как спящая.

Ахилл пришел много позже. Когда поднялся засов, я уже дремала, несмотря на свое решение, и вскочила в страхе, сцепив руки вместе. Вот он, момент расплаты. Но Ахилл, похоже, вовсе не горел желанием; не обращая на меня внимания, он подошел к сундуку и открыл его. Потом сорвал с себя ожерелье, кольца, браслеты и украшенный драгоценными камнями пояс. Но не набедренную повязку.

— Мне никогда не удается отделаться от этого хлама так быстро, как хотелось бы, — заявил он, глядя на меня.

Я в растерянности уставилась на него. Как обычно начинается изнасилование?

Дверь открылась, и вошел еще один муж, очень похожий на Ахилла чертами лица и цветом волос, но меньше ростом и с намного более нежным лицом. Его глаза, голубые, а не желтые, сверкнув, оценивающе оглядели меня.

— Патрокл, это Брисеида.

— Агамемнон был прав. Она красивее Елены.

Взгляд, брошенный им на Ахилла, был полон боли.

— Я вас оставлю. Я только хотел узнать, не нужно ли тебе чего.

— Подожди снаружи, я скоро буду, — рассеянно произнес Ахилл.

Направляясь к двери, Патрокл внезапно остановился и посмотрел на Ахилла. Ошибки быть не могло: в его глазах светились радость и чувство собственности.

— Он — мой любовник, — сказал Ахилл, когда тот вышел.

— Я это поняла.

Он с усталым вздохом опустился на край узкого ложа и указал на мою цепь.

— Сядь.

Какое-то время я сидела, не отрывая от него взгляда, а он, в свою очередь, отчужденно смотрел на меня; я начинала подозревать, что он не испытывал ко мне никакой страсти. Почему же тогда он забрал меня себе?

— Я считал, что лирнесские жены всегда вели жизнь затворниц, — наконец произнес он, — но ты, похоже, знаешь, как устроена жизнь.

— Отчасти. Только то, что общеизвестно. Чего мы не понимаем, так это вашей моды. — Я прикоснулась к своим обнаженным грудям. — Должно быть, в Элладе насилие — обычное дело.

— Не больше, чем везде. Мода быстро теряет свою новизну, если она общепринята.

— Что ты со мной сделаешь, царевич Ахилл?

— Понятия не имею.

— У меня тяжелый характер.

— Знаю. — Его улыбка вышла кривой. — Ты задала хороший вопрос. Я действительно не знаю, что с тобой делать.

Он сверкнул на меня желтыми глазами:

— Ты умеешь играть на лире? Петь?

— Очень хорошо.

Он поднялся на ноги.

— Тогда я буду держать тебя, чтобы ты мне играла и пела, — сказал он и рявкнул: — На пол!

Я села на пол. Он откинул тяжелую юбку мне на бедра и вышел из комнаты. Когда он вернулся, в руках у него был молоток и долото. В следующее мгновение я была свободна от цепей.

— Ты испортил пол. — Я показала на глубокие углубления в тех местах, где долото ударило особенно сильно.

— Это просто укрытие на передней палубе, — заявил он, вставая с колен и поднимая меня на ноги.

Его руки были твердыми и сухими.

— Иди спать, — велел он и оставил меня.

Но перед тем, как лечь, я вознесла молитву Артемиде. Богиня-девственница услышала меня: муж, которому я досталась, не любил женщин. Я была в безопасности. Но почему же тогда я печалилась не только по моему возлюбленному отцу?


Наутро флагманский корабль столкнули на воду, матросы и воины сновали по палубе и между гребными скамьями, наполняя воздух хохотом и отборной бранью. Ясно было, что они рады оставить почерневший, разрушенный Адрамиттий. Возможно, им казалось, будто здесь они слышат стенания тысяч невинных жертв.

Патрокл пробрался через переполненную людьми палубу и поднялся на несколько ступеней туда, где стояла я.

— Ты хорошо чувствуешь себя сегодня утром, моя госпожа?

— Да, спасибо.

Я отвернулась, но он остался стоять рядом, не обескураженный моим холодным ответом.

  112