Особенно,... 
97 
В следующее мгновение лицо этого нападавшего исказилось ужасом. Красные Мокасины не стал упускать счастливой возможности, когда противник застыл на месте, и ударил его тяжелым крафтпистолем по лицу, недоумевая, что могло привести того в такой неописуемый ужас.
Мимо пронесся Черная Борода с пистолетами в обеих руках. И тут индеец догадался, в чем дело. Черные волосы и борода Тича были заплетены в косички и перевязаны черными ленточками. Его голова была окутана дымом, валившим от запальных фитилей, прикрепленных к полям его шляпы, и в этом облаке дыма горели глаза, в которых не было ничего человеческого. Доведись кому впервые увидеть Черную Бороду в таком виде, легко подумать, что это сама смерть восстала из ада.
Он ворвался в толпу корсаров так, будто они все были безоружные. Выстрелил из своих пистолетов в первых попавшихся почти в упор, и две головы разлетелись, будто треснувшие дыни. Один из корсаров выстрелил в ответ, но, видно, у него от ужаса дрожала рука, его пуля сбила один из фитилей на шляпе Тича. Пират даже глазом не моргнул, он выхватил еще два пистолета, болтавшиеся в кобурах на ремнях, крест-накрест пересекавших его могучую грудь, и нажал курок, затем достал последнюю пару пистолетов и снова выстрелил, после этого пошла в ход его сабля. Не успел ближайший корсар поднять, защищаясь, руку, как она отлетела, ударив его по лицу. Вокруг Черной Бороды корсары валились, как скошенная трава, а он шел и рубил, не останавливаясь.
Красные Мокасины двинулся за ним следом.
Наконец у самого борта он оказался лицом к лицу с десятком корсаров. Выбрав из них самого главного, прицелился, держа крафтпистоль обеими руками, и нажал курок. Белое пламя ворвалось в толпу корсаров, из десятка уцелели только трое, остальных горящими головешками выбросило за борт.
Трое оставшихся в живых прыгнули в воду сами.
Черная Борода сеющим смерть взглядом окинул палубу своего корабля, его собственная команда, видно зная по опыту, что нужно делать в такие моменты, постаралась расползтись по щелям. Все корсары были сброшены в море. Мгновения стояла звенящая тишина, будто мир вдохнул, но еще не успел выдохнуть, и тут над носом их корабля со свистом пролетело пушечное ядро.
Обе каравеллы стояли почти рядом, развернувшись к ним бортами, нацелив на них тридцать своих орудий.
Издав рев разъяренного медведя, Черная Борода рванулся к борту. В ста шагах от него на борту каравеллы человек в ярко-желтом тюрбане потряс в воздухе саблей. У него, должно быть, был очень сильный голос, поскольку даже сквозь звон в ушах Красные Мокасины расслышал, что он кричал:
– Сдавайтесь. Сдавайтесь. Следуйте за нами, и вы все останетесь в живых.
Красным Мокасинам показалось, что от бешенства глаза Тича сейчас выпрыгнут из орбит.
– Куда следовать? – закричал Нейрн.
Черная Борода молнией метнулся к нему, выхватив последний пистолет, приставил к виску Нейрна.
– Заткнись, – прошипел он.
Нейрн скосил глаза на приставленное к виску дуло пистолета и даже не дрогнул.
– Думай о спасении, – прошипел он в ответ, – а не о сдаче.
– Заткнись, – повторил Черная Борода и развернулся к кричавшему.
– У меня есть предложение получше, – заорал он. – Дай мне один из твоих кораблей, и я потоплю второй.
Даже с такого расстояния Красные Мокасины заметил, как у капитана корсаров округлились глаза. По толпе пиратов прокатилась волна смеха.
– Вы не поняли, – снова закричал капитан. – Это я могу делать предложения и раздавать приказы, не вы.
Черная Борода кивнул и повернулся к Уорну, своему самому меткому канониру.
– Ну-ка, отправь-ка их к чертовой матери на дно, – приказал он.
12
Ревность и Луна
Герцог Френсис Стефен Лоррейнский поднял бокал с вином.
– Я пью, – сказал он, – за мадемуазель де Морней де Моншеврой, нашу спасительницу и дорогую гостью.
Адриана стояла, смиренно склонив голову, пока герцог, Эркюль и Креси осушали свои бокалы.
– А я хочу выпить за выздоровление мадемуазель Креси, – сказала Адриана, поднимая свой бокал.
– Верно, верно! – подхватил герцог. Он допил то, что оставалось на дне его бокала, и слуга тут же вновь его наполнил. Герцог сделал глоток и только потом заговорил: – Я сегодня объезжал свою армию, и они все выражают вам свой восторг. По правде говоря, я думаю, что многие из них начали сомневаться в счастливом исходе нашего предприятия, но вы, мадам, вернули их сердцам надежду. И да разве может солдат не воспылать надеждой, если с ним новая Жанна д'Арк!
97 
