279 
Томми сказал:
— Анна, я знаю, о чем ты думаешь.
— О чем?
— Каким-то краешком сознания ты думаешь: «Я всего-навсего треклятый социальный работник, до чего же пустая трата времени!»
Анна рассмеялась с облегчением; он ее дразнил.
— Что-то в этом роде, — признала она.
— Да, я так и знал, — сказал он, торжествуя. — Что же, Анна, я много думал обо всем этом, после того как я пытался застрелиться, и я пришел к выводу, что ты неправа. Я думаю, что людям нужно, чтобы другие люди были к ним добры.
— Очень может статься, что ты прав.
— Да. Никто на самом деле не верит, что во всех этих великих вещах есть толк.
— Никто? — сказала Анна сухо, думая о демонстрации, в которой Томми принимал участие. — Разве Марион больше не читает тебе вслух газетные статьи? — поинтересовалась она.
Он улыбнулся, так же сухо, как говорила она, и ответил:
— Да, я понимаю, о чем ты, но это все равно правда. Ты знаешь, в чем люди действительно нуждаются, чего они хотят? Все люди, я хочу сказать. Каждый из живущих на белом свете думает: «Я хочу, чтобы был всего один человек, с которым я мог бы по-настоящему поговорить, который мог бы по-настоящему меня понять, который относился бы ко мне по-доброму». Вот чего действительно, действительно хотят люди, если они не врут.
— Что же, Томми…
— Ах да, я знаю, ты думаешь, что несчастный случай повредил мой мозг, возможно, так оно и есть, иногда я сам так тоже думаю, но я верю в то, что сказал.
— Я не из-за этого иногда задумывалась… не изменился ли ты. А из-за того, как ты обращаешься со своей матерью.
Анна видела, как кровь ударила Томми в лицо, — потом он опустил голову, он молчал. Он сделал рукой жест, который означал: хорошо, но сейчас оставь меня в покое. Анна попрощалась и ушла, пройдя мимо Марион, которая стояла к ней спиной.
Анна отправилась домой, шла она медленно. Она не знала, что произошло между ними троими, или — почему это произошло, или — чего же в самом деле им стоит теперь ждать. Но она знала, что какая-то преграда рухнула и что теперь все переменится. Она ненадолго прилегла; встретила и покормила Дженет, когда та вернулась из школы; мельком увидела Ронни, что подсказало ей, что позже может случиться столкновение их волеизъявлений, а потом села и стала ждать, когда придут Молли и Ричард.
Когда Анна услышала, как они поднимаются по лестнице, она собралась с силами, чтобы быть готовой к неизбежным спорам, но оказалось, что это было лишним. Они вошли почти как друзья. Было видно, что Молли настроена миролюбиво, она старалась вести себя так, чтобы ничем не нагнетать обстановку. К тому же у нее не было времени накраситься после спектакля, и в ее лице не было той яркости, которая всегда так раздражала Ричарда. Они сели. Анна разлила напитки.
— Я с ними виделась, — доложила она. — И думаю, все будет хорошо.
— И как же тебе удалось добиться такой чудесной перемены? — осведомился Ричард, слова его были саркастичны, но не тон.
— Я не знаю.
Молчание. Молли и Ричард переглянулись.
— Я действительно не знаю. Но Марион говорит, что она к тебе не вернется. Думаю, это правда. И я предложила им съездить куда-нибудь отдохнуть.
— Но я несколько месяцев только и делал, что об этом говорил, — сказал Ричард.
— Думаю, если бы ты предложил Томми и Марион съездить куда-нибудь, в одно из тех мест, где ты ведешь дела, и предложил бы им изучить там обстановку, они бы согласились.
— Я просто потрясен, — заявил Ричард, — меня изумляет, как вы обе умеете выступить с каким-то предложением, повторить то, что я твержу давным-давно, и сделать вид, что это — абсолютно новая, блестящая идея.
— Все изменилось, — ответила Анна.
— Ты не объясняешь — почему, — сказал Ричард.
Анна поколебалась, потом сказала, обращаясь к Молли, а не к Ричарду:
— Это было очень странно. Я туда пошла, не имея ни малейшего понятия, о чем мне с ними говорить, что им сказать. Потом я впала там в истерику, в которой пребывают они оба, я даже там всплакнула. Это сработало. Ты понимаешь?
Молли подумала, потом кивнула.
— Ну а я не понимаю, — сказал Ричард. — Ну и ладно. Что будет дальше?
— Тебе нужно пойти и повидаться с Марион, и все уладить, — и, Ричард, не придирайся к ней и не ворчи.
— Я к ней не придираюсь и не ворчу, это она придирается ко мне и ворчит, — сказал Ричард, раздраженно.
— И я думаю, Молли, тебе сегодня надо поговорить с Томми. По-моему, он может оказаться готовым к разговору.
279 
