ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  37  

Молли ничего не сказала. Она пристально смотрела на Анну.

— Вот, думаю, и все.

— Просто стадо свиней, вот кто они такие, — сказала Молли беззаботно, намеренно задавая такой тон, который мог Анну развеселить и рассмешить.

— Молли? — В голосе Анны звучали боль и мольба.

— Что? Не станем же мы снова все это обсуждать, правда? Ни к чему это.

— Видишь ли, я об этом думала. Знаешь, возможно, мы допустили ошибку.

— Неужели? Всего одну?

Но Анна не стала смеяться.

— Нет. Я говорю серьезно. Мы обе свято верим в ту идею, что мы сильные и крепкие женщины, — нет, послушай меня, я говорю серьезно. Я имею в виду: вот, рушится брак, ну, и мы говорим, что ж, наш брак оказался неудачным, очень жаль. Нас бросает мужчина, — очень жаль, говорим мы, но это неважно. Мы растим своих детей одни, без мужчин, — ну и что, говорим мы, мы справимся. Многие годы мы состоим в коммунистической партии, а потом мы говорим: так-так-так, мы допустили ошибку, очень жаль.

— Что ты пытаешься мне сказать? — спросила Молли, очень осторожно и очень отстраненно.

— Не допускаешь ли ты маленькую вероятность, просто маленькую вероятность того, что с нами могут произойти вещи настолько плохие, что мы уже никогда не сможем оправиться? Ведь когда я позволяю себе смотреть правде в глаза, я понимаю, что я так по-настоящему и не оправилась после истории с Майклом. Я свое получила. О, да, я знаю, что мне полагается говорить: так-так, он меня бросил… ну и что такое пять лет, в конце-то концов, надо двигаться вперед, к чему-то новому.

— Но так и должно быть: вперед, к чему-то новому.

— Почему такие, как мы, никогда не признают своего поражения? Никогда. Может быть, для нас самих было бы лучше, если бы мы это делали. И это касается не только любви и мужчин. Почему мы не можем сказать что-нибудь типа: мы — такие люди, которые в силу стечения обстоятельств попали в поток истории определенным образом, вследствие чего мы оказались мощно вовлеченными, — но только в нашем воображении, вот в чем все дело, — в некую великую мечту, однако теперь мы должны признать, что великая мечта увяла, а истина заключается кое в чем другом, а именно — от нас никогда и никакого толку не будет. В конце концов, Молли, это ведь не очень большая потеря, если несколько человек, несколько человек определенного типа, говорят, что с них хватит, с ними покончено. Почему бы и нет? Это граничит с высокомерием — не уметь делать такие признания.

— Ах, Анна! Это все только из-за Майкла. А может, он опять придет к тебе на днях и ваши отношения возобновятся ровно с того места, где они когда-то прервались. А если он и не придет, стоит ли тебе грустить? У тебя есть твое писательство.

— Боже мой, — тихо сказала Анна. — Боже мой.

Затем, через мгновение, она заставила себя вернуться к безопасному тону:

— Да, все это очень странно… ну что же, мне пора бежать домой.

— По-моему, ты говорила, что Дженет гостит у подруги.

— Это так, но у меня есть другие дела.

Они поцеловались, торопливо. Ощущением, что им так и не удалось по-настоящему встретиться, они поделились друг с другом, обменявшись коротким, нежным и даже, можно сказать, юмористическим рукопожатием. Анна вышла на улицу и направилась домой. Она жила в нескольких минутах ходьбы от Молли, на Эрлз-Корт. Прежде чем свернуть на свою улицу, она автоматически отключила свое зрение. Она жила не на этой улице и даже не в каком-то определенном доме, она жила в определенной квартире; и она не позволит своему зрению вернуться, пока не закроет за собой дверь собственной квартиры изнутри.

Ее квартира занимала два последних этажа, там было пять больших комнат, две внизу и три наверху. Четырьмя годами раньше Майкл убедил ее переехать в собственную квартиру. Он говорил, что жизнь в доме Молли, когда она постоянно находится под крылом старшей сестры, идет ей не на пользу. Когда Анна пожаловалась, что ей это не по карману, Майкл посоветовал ей сдавать одну из комнат. Она переехала, представляя себе, как они вместе там заживут, но очень скоро он ее бросил. Какое-то время она продолжала жить согласно той схеме, которую разработал для нее Майкл. Одну большую комнату снимали двое студентов, в другой жила ее дочь, а ее собственные спальня и гостиная были рассчитаны на двоих — на нее и на Майкла. Один из студентов съехал, но Анна не стала утруждаться и искать ему замену. Собственная спальня, в которой она собиралась жить вместе с Майклом, начала вызывать у нее отвращение, и она переехала вниз, в гостиную, где она и спала, и делала записи в своих тетрадях. Один студент по-прежнему жил наверху, это был юноша с Уэльса. Иногда Анне приходило в голову, что кто-то мог бы сказать, что она живет в одной квартире с молодым мужчиной; но он был гомосексуалистом, поэтому его присутствие у нее дома не вносило в ее жизнь никакого напряжения. Они почти не виделись. Пока Дженет была в школе, находившейся в паре кварталов от их дома, Анна занималась своими делами; а когда Дженет возвращалась домой, она посвящала себя общению с дочерью. Раз в неделю одна пожилая женщина приходила к ним убираться. Время от времени, нерегулярно, Анна получала деньги за свой единственный роман — «Границы войны», — эта книга когда-то была бестселлером, но она и сейчас все еще приносила доход, как раз достаточный для того, чтобы Анна с дочерью могли на него как-то прожить. Квартира была симпатичная, с яркими полами. Балюстрады и перила лестниц смотрелись как яркий белый узор на фоне красных обоев.

  37