62 
Как всякий неопытный человек, Тоби был склонен к категоричности суждений. И как прежде он держал Майкла за образец добродетели, не допуская даже и в мыслях, что в жизни его могли быть и бесчестье, и поражения, так ныне он обвинял Майкла tout court [34] в содомском грехе со всей его противоестественностью и мерзостью, во всяком случае, такой была его первая реакция. Он обнаружил, что мысли его по этому поводу бегут быстро и принимают более сложный оборот. Вначале было удивление. Потом его сменили брезгливость и ужасный страх. Он испытывал почти физическое отвращение от того, что с ним так обошлись. Он чувствовал, что ему угрожает опасность. Может, нужно рассказать кому-то? Знают ли об этом другие? Ясное дело — нет. А нужно ли говорить? Явно, это не его ума дело. Кроме того, надо и о себе подумать. Тоби был страшно напуган, обнаружив, что относится к тому типу лиц, который привлекает такого рода внимание. Уж не показывает ли это, что с ним самим что-то неладно, что в нем самом есть неосознанные склонности, которые другой такой несчастный может в нем распознать?
Но тут он стал упрекать себя в склонности к преувеличениям. Наверняка случившееся не так уж значительно на самом-то деле; и потом — не выказывает ли он, так по-идиотски убиваясь, наивность и неискушенность? Более всего Тоби ужасала мысль, что его могут счесть наивным. Он начал раздеваться и решил не думать больше об этом до завтрашнего утра. Выключил свет. Но сон не шел. Лежа в темноте, Тоби начал приходить к выводу, что в происшедшем есть и захватывающая сторона. Вот это приключение так приключение — от него, конечно, с души воротит, но… И он почувствовал, в чем не сразу себе признался, удовольствие от неожиданной власти над тем, кого беспрекословно почитал своим духовным наставником.
Мысли его повернули в более гуманное русло, и тут он совсем растерялся. Он всерьез задумался о Майкле. Что же он такое, Майкл? О чем Майкл сейчас думает? Лежит ли без сна, несчастный, изнывая от неутоленного желания? Как он будет себя вести завтра? Заговорит ли с Тоби о случившемся? Или промолчит и будет вести себя как ни в чем не бывало? Вот этого, чувствовал Тоби, он просто не вынесет. В нем крепло стремление к определенности в их отношениях.
Впервые в нем заговорил жгучий интерес к Майклу. Когда же он воскрешал в памяти образ этого непонятного ему человека, он ощущал прилив новых чувств по отношению к нему. Как ни странно, ему хотелось заступиться за Майкла. На том он и уснул.
На следующее утро ему было попросту тошно. Отвращение вернулось, но теперь по каким-то неясным причинам оно обратилось на него самого. Чувство было такое, будто минувшей ночью он участвовал в изнурительной оргии. Правда, перебрав, с неубывающим омерзением, в памяти детали вчерашнего происшествия, он счел, что в разряд оргии можно отнести разве что его собственные мысли. И все же ни о чем другом думать не хотелось. Насколько прежде он всем сердцем радовался работе в саду, настолько сегодня она казалась нудным, пустым времяпрепровождением, отвлекающим его от дум о Майкле. Он с удовольствием провел бы это утро в лесу. Вместо этого он вынужден был терпеть разговор с Джеймсом, затем с Пэтчуэем, а затем и с миссис Марк, когда их отрядили на все оставшееся утро фасовать овощи в сетки и ящики. Майкл его сторонился.
Майкл вполне мог бы улучить момент во время ланча и отозвать его в сторону. Но ланч кончился, а они так ни разу и не глянули друг на друга. Тоби не хотел показывать, что жаждет разговора tete-a-tete, и потому в короткий перерыв после ланча скрылся в уединенном уголке сада, где надо было крепить проволоку к стене — его просили заняться этим на досуге. Но заставить себя работать он не мог. Сел на дорожку, начал перебирать в руках мелкие камешки — и так и сидел, пока не настало время вновь приступить к работе в огороде.
Его снова отправили окапывать какие-то нескончаемые грядки. По крайней мере он был один. Погода стояла по-прежнему жаркая, и от тяжелой работы он вскоре вспотел. Он упорно работал, не поднимая головы. Вдалеке слышался рокот культиватора, который сразу пустили в дело под началом Пэтчуэя, мигом переменившего к нему отношение. День клонился к концу, Тоби совершенно отчаялся, мысли его были в смятении и сводились к одной неодолимой потребности: поговорить с Майклом.
За ужином он был в полном оцепенении и, посидев немного на виду в гостиной, силой заставил себя вернуться в сад и заняться проволокой. Здесь-то, часов около восьми, и сыскала его миссис Марк, сообщив, что Майкл хотел бы немедленно его увидеть.
62 
