ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  56  

Энн выпроводила гостей в парадную дверь. Переутомление. Захлопотался с вечеринкой. Перепил. Дочь нездорова (это она сочинила). На тротуаре Бейли обернулся, посмотрел на нее очень внимательно и произнес, будто епископ, свое благословение:

— Не смешивай — и никаких тревог.

— Очень мудрая мысль, мистер Бейли. Я буду вас цитировать.

Она вернулась в дом, взяла скотч, газеты и наложила на стеклянную дверь заплату. Затем налила себе виски, побольше. Она села в кресло напротив Грэма и сделала большой глоток. Он выглядел тихим и почти трезвым. Может быть, врываясь в окно, он немножко притворялся, чуть облегчал ей положение, делая вид, будто пьян сильнее, чем на самом деле. Если так, странная заботливость.

До чего нежданны причины и следствия в нашей жизни, подумала она. Джек шлепает меня по ягодицам, и Грэм мечет садовые вилы в стеклянную дверь. На что это могло быть логичным ответом? Или более глубокая связь: много лет назад я нормально и хорошо проводила время, получая радость, и поэтому мой нормально приятный муж, с которым я тогда и знакома не была, свихивается с ума. Она пыталась помнить, что Грэм был хорошим. Все ее друзья были с этим согласны, особенно ее подруги. Он был кротким, он был умным; он не кукарекал, не бахвалился, не командовал в отличие от многих и многих представителей его пола. Вот что говорили ее друзья, и Энн счастливо с ними соглашалась. До этих пор. Постепенно Грэм перестал казаться таким уж непохожим на других мужчин, как вначале. Она больше не чувствовала, что интересует его. Он превратился в мужчину, такого же, как другие мужчины, с любовью упивался собственными эмоциями и пренебрегал эмоциями партнерши. Он вернулся к исходному типу.

И как беспощадно он умудрился занять центр сцены. Она знала тиранию слабых — одно из первых ее открытий в отношениях между людьми. Кроме того, она — постепенно — открыла тиранию хороших: как добродетельные выжимают лояльность порочных. А теперь Грэм учил ее еще одной: тирании пассивных. Именно это он теперь пускал в ход, и с нее хватит!

— Грэм, — сказала она, в первый раз заговорив с ним с той минуты, когда он вошел в окно, — ты когда-нибудь бывал в борделе?

Он поглядел на нее. О чем это она? Ну конечно, он ни разу ни в каком борделе не бывал. Даже самое слово имело затхлый запах. Он не слышал его уж не помни; сколько лет. Оно вернуло его к дням студенчества, когда он и его приятели — все до единого девственники — имели обыкновение весело прощаться друг с другом на людях: «Увидимся в борделе!» На что ты кричал в ответ: «У Мейзи или у Дейзи?»

— Конечно, нет.

— Ну а знаешь, что проделывали в борделях? Я где-то читала.

Энн отхлебнула еще виски и, продолжая это вступление, ощутила проблеск чего-то, похожего на садизм. Грэм ничего не сказал, сдвинул очки вбок и ждал.

— Ну, так в борделях они… я спросила тебя только на случай, если они все еще это делают, и ты, возможно, знал… Ну, так они для молоденьких девушек изготовляли мешочек с кровью. С куриной кровью, по-моему, хотя, вероятно, особого значения это не имело. Важнее то, что мешочек изготовлялся из очень тонкого материала. Теперь, возможно, они используют полиэтилен. Да нет, вряд ли. Ведь полиэтилен очень прочен, верно?

Грэм продолжал ждать. Голова у него совсем прояснилась, хотя плечо болело.

— И девочка засовывала его в себя, а другие женщины — по-моему, обычным свечным воском — запечатывали ее. А потом продавали как девственницу. А если она выглядела не такой уж юной, они говорили, что она воспитывалась в монастыре и только теперь его покинула — иногда для пущего эффекта ее одевали монахиней. И клиент пробивал воск — полагаю, в дорогих борделях пользовались именно пчелиным воском, — и девушка вскрикивала и судорожно вскидывалась, и сжимала бедра, и разрывала мешочек, и немножко рыдала, и бормотала всякую чушь, лишь бы мужчина ощутил себя могучим, ощутил себя покорителем, но главное — ПЕРВЫМ. И тогда он оставлял особенно крупную сумму сверх договоренной за то, что запечатлел свой особый знак, ради чего и копил, и вот получил, и девушка не впала в излишнюю истерику.

Грэм чувствовал, что каким-то образом заслужил то, что последует дальше, чем бы оно ни оказалось.

— Конечно, это обходилось дороже: ведь куриная кровь марала простыни, впрочем, за девственницу в любом случае платили больше, а у борделей, наверное, была договоренность с прачечными о скидках. Простыней ведь у них было не счесть, верно?

  56