79 
— Итак? — поторопил Друз сестру, видя, что она медлит.
Ливия нахмурилась и, облизав губы, подняла на брата свои прекрасные очи.
— Марк Ливий, — заговорила она, — я давно уже чувствую, что мы с мужем злоупотребляем твоим гостеприимством.
— Ты ошибаешься, — поспешно ответил он. — Если я помимо воли сделал нечто, что могло создать у тебя такое впечатление, то прими мои извинения. Поверь мне, сестра, ты всегда была — и будешь — дорогой гостьей в моем доме.
— Благодарю. Однако то, что я сказала, — непреложный факт. Вы с Сервилией никогда не имели возможности пожить просто вдвоем, чем, возможно, и объясняется то обстоятельство, что она никак не может зачать.
— Очень сомневаюсь, — смущенно отозвался Друз.
— А я в этом уверена. — Ливия наклонилась вперед, решив говорить начистоту. — Сейчас спокойные времена, Марк Ливий. На тебе не лежит бремя государственных обязанностей, а маленький Друз Нерон живет у тебя достаточно долго, чтобы возможность появления у вас собственного ребенка стала куда реальнее. Так говорят старухи, и я верю им.
Выслушивать все это было для него тягостно.
— Пожалуйста, переходи к сути! — взмолился Друз.
— Суть заключается в том, что на время отсутствия Квинта Сервилия я хотела бы перебраться вместе с детьми за город. У тебя вблизи Тускула есть вилла, путь до которой отнимает от силы полдня. Там никто не живет уже много лет. Пожалуйста, Марк Ливий, отдай ее пока мне! Позволь пожить самостоятельно!
Он пристально вглядывался в ее лицо, пытаясь найти признаки того, что она замыслила нечто неблаговидное, однако так ничего и не обнаружил.
— Ты советовалась с Квинтом Сервилием?
Не отводя от него пристального взгляда, Ливия Друза твердо ответила:
— Конечно.
— Но он мне об этом ничего не говорил.
— Невероятно! — Она улыбнулась. — Но вполне в его духе.
Ее ответ вызвал у него смех.
— Что ж, сестра, не вижу, почему я должен возражать, раз Квинт Сервилий дал свое согласие. Ты права, Тускул находится совсем недалеко от Рима. Я вполне могу приглядывать за тобой и там.
Просиявшая Ливия Друза рассыпалась в благодарностях.
— Когда ты хочешь уехать?
Она встала.
— Немедленно. Могу я поручить Кратиппу организовать сборы?
— Конечно! — Он откашлялся. — Если честно, Ливия Друза, нам будет тебя недоставать. И твоих дочерей — тоже.
— Это после того, как они пририсовали лошадке лишний хвост и заменили виноградную гроздь аляповатыми яблоками?
— То же самое мог бы учинить и Друз Нерон, только годом-другим позже. Если разобраться, то нам еще повезло: краска не успела засохнуть, так что картины остались неповрежденными. Отцовская коллекция гораздо лучше сохранится на чердаке; пусть там и лежит, пока все дети не вырастут.
Он тоже встал; они вместе проследовали вдоль колоннады к гостиной хозяйки дома, где Сервилия хлопотала над прялкой, с которой должно было сойти одеяльце для новой кроватки Друза Нерона.
— Наша сестра собралась нас покинуть, — сообщил Друз, входя. Он увидел, какое смятение — и какую радость, смешанную с чувством вины, — испытала при этой новости его жена.
— Как это печально, Марк Ливий! Почему же?
Однако Друз поспешил ретироваться, предоставив сестре самой объяснять свои резоны.
— Я отвезу девочек на виллу в Тускуле. Мы поживем там до возвращения Квинта Сервилия.
— Вилла в Тускуле? — переспросила Сервилия Цепиона. — Но, милая моя Ливия Друза, это же полуразрушенная лачуга! Кажется, она принадлежала еще первому Ливию. Там нет ни ванны, ни туалета, ни пристойной кухни, да и тесно там!
— Все это неважно, — ответила Ливия Друза. Взяв Сервилию за руку, она приложила ее ладонь к своей щеке. — Дорогая хозяйка дома, я готова жить среди руин, лишь бы тоже где-то чувствовать себя хозяйкой! Говорю это не для упрека и не для того, чтобы тебя обидеть. С первого дня, когда твой брат и я переехали к вам, ты вела себя безупречно. Но пойми и меня! Мне хочется иметь собственный дом. Я не хочу больше, чтобы слуги обращались ко мне «dominilla»; мне хочется, чтобы они слушались меня, — а это невозможно здесь, где вся прислуга знает меня с самого детства. Мне необходим клочок земли, по которому можно свободно гулять, я жажду глотнуть немного свободы от этого проклятого города. О, пойми же меня, Сервилия!
По щекам хозяйки дома скатились две слезинки, губы ее дрогнули.
79 
