17 
С установлением Смычки силы, вибрации — терминология, конечно, не отличается точностью — планета Роанда влилась в канопианскую систему из множества звезд и планет.
Но момент Смычки не ознаменовался мгновенным и полным слиянием разума гигантов и разума Канопуса. Отныне Роанда стала частью Канопуса, но ничто не приходит само собой. Функционирование Смычки зависит от постоянного эксплуатационного обслуживания. Прежде всего, наблюдение за Камнями, их позиционирование и репозиционирование — тонкие, прецизионные операции, весьма трудоемкие. Далее, строительство городов, развитие инфраструктуры, привлечение и обучение туземцев и поддержание гармонии, синфазности со сложной системой, с «вибрациями» Канопуса.
Мощь системы поддерживала планету, новоприобретенные способности планеты подпитывали систему, вносили свою лепту в достижение первейшей цели галактического развития — создание и развитие Сынов и Дочерей Целесообразности.
Этот сущностный взаимообмен, разумеется, представляет собою процесс архисложный. «Совокупление разумов» между планетой Роанда и системой Канопуса не означает, что каждая мысль, возникшая в голове любого жителя системы, мгновенно становится достоянием всех остальных жителей системы и, в частности, планеты Роанда. Общим достоянием является сеть, средство обмена, база для него, сама по себе вовсе не статичная, постоянно развивающаяся и претерпевающая изменения как в силу своего естественного развития, так и вследствие изменения системы, усиления или ослабления передаваемых этой сетью потоков. Если, к примеру, один индивид желал соединиться с другим, то контакт устанавливался через систему, которая постоянно регулируется, настраивается и без этой настройки функционировать не может. В процессе данной регулировки может быть определено, что по системе передавать, а что нет. В силу этого гиганты, оставаясь частью «разума» Канопуса, сети обмена, могли не узнать того, чего, по мнению Канопуса, им знать не полагалось. Да и условия для обмена не всегда оставались оптимальными. К примеру, более сотни лет возмущения в одной из звездных систем препятствовали полноценному функционированию канала между Канопусом и Роандой. Мощные энергетические потоки проходили беспрепятственно, тогда как информационные пакеты подвергались воздействию помех, искажались и даже полностью уничтожались.
— Вы измеряли вибрацию колонны с какой-то целью? — спросил я наконец гигантов.
— Да.
— Заметили отклонения?
— Да.
— Имеете какое-либо представление о характере этих отклонений? — Конечно же, меня волновали происки планеты Шаммат. От того, что я узнаю, зависит планирование будущего, но даже выискивая возможность перевести разговор на Шаммат, я понимал, что тема эта пока что отдаленная, второстепенная. Поняв, что надо действовать безотлагательно, я преодолел слабость, выпрямился, уверенно глядя на гигантов.
— Нам сказали, что прибудет посол Джохор и что мы должны подготовиться к кризису.
— И всё?
— И всё.
— Значит, сейчас они еще больше боятся, что противник перехватит информацию, чем когда я отбывал, — произнес я с некоторым ожесточением, переводя взгляд с одного гиганта на другого.
Слова «противник» они как будто не заметили. Как будто я его и не произносил. Я понял, что эта слабость является результатом нашего недочета.
Даже сообщая о недостатке, причем существенном, я не могу не отметить, сколь выдающимися качествами обладала эта раса, гиганты, вскоре прекратившая существовать, по крайней мере, в своем прежнем виде. И дело не в их физическом облике, не в силе или величине. Работал я с крупными расами и ранее. Размеру не всегда сопутствуют иные качества. В гигантах же было нечто незабываемое, какое-то величие и великодушие, масштаб и широта понимания, превосходящие все встреченное мною ранее у других видов. Необъятная сдержанность их соответствовала необъятной тишине, окутывавшей этот город. Тихая сдержанная сила служения всему лучшему, что существует и что может появиться. Зоркие глаза их задумчивы, наблюдательны, красноречиво повествуют о сцеплении с силами, намного превосходящими те, о которых может лишь мечтать большинство иных существ. Нет, конечно, и аборигены Роанды производили весьма сильное впечатление, и в их глазах отражались ум, наблюдательность и бездна доброго теплого юмора. Но здесь я встретился с чем — то намного большим. Я смотрел в их лица и чувствовал отзвук, созвучие, резонанс. Я физически ощущал лучшее, чем обладал Канопус. Я понимал, что где эти существа, там справедливость и истина — проще не скажешь, не помыслишь.
17 
