Особенно,... 
74 
— У нас не получится заскочить на юг Лестера? — спросила Эл.
— Да раз плюнуть, — рявкнула Колетт.
— Слушай, не стоит ссориться с ним.
— С Моррисом?
— Конечно с Моррисом. Колетт, помнишь запись, помнишь какие-то мужчины прорвались?
— Военные?
— Нет. Забудь о них. Я о других, бесах, бесах, которых я когда-то знала.
— Давай не будем говорить об этом? Только не за рулем.
На заправке было тихо, все отдыхали после вчерашней суеты; уик-энд, конечно, выдался необычный — из-за Ди. Бесы повыскакивали из машины, галдя и вереща. Эл с тревожной миной бродила по ресторанному дворику. Она приподняла крышку нарочито грубой супницы и уставилась на суп, взяла несколько рулетиков с начинкой, развернула пленку и заглянула внутрь, чтобы проверить, что в них с другого конца.
— Как по-твоему, что в этом? — спросила она. Пленка была запотевшей, как будто латук надышал.
— Сядь, бога ради, — сказала Колетт. — Принесу тебе кусок пиццы.
Когда она вернулась, протискиваясь между столиками с подносом, то увидела, что Эл вытащила колоду Таро.
— Не здесь! — поразилась она.
— Я должна…
Алый шелк заскользил по столу и упал на колени только что севшей Колетт. Элисон достала первую карту. Задержала в руке на секунду, потом открыла. Молча она положила ее наверх колоды.
— Что это?
Это Башня. Сверкают молнии. Каменная кладка летит во все стороны. Языки пламени рвутся из бойниц. Обломки падают в пропасть. Обитатели Башни несутся к земле, вытянув руки и перебирая ногами. Земля обрушивается на них.
— Ешь пиццу, — посоветовала Колетт, — пока она не размякла.
— Не хочу. — Башню, подумала она, я ненавижу больше всего. Карту Смерти я еще выдержу. Но я не люблю Башню. Башня означает…
Колетт с тревогой увидела, как взгляд Эл затуманивается. Словно Эл — младенец, коего она отчаялась унять, чей рот она отчаялась наполнить; она взяла пластиковую вилку и ткнула в пиццу.
— Послушай, Эл. Попробуй кусочек.
Вилка погнулась о корку. Эл пришла в себя, улыбнулась, забрала у Колетт вилку.
— Может, оно и ничего, — сказала она тихо и натянуто. — Послушай меня, Кол. Когда выпадает Башня, это значит, что твой мир взлетает на воздух. Обычно. Но у нее может быть и, ну знаешь, более узкое значение. Ох, черт бы побрал эту штуку.
— Ешь руками, — посоветовала Колетт.
— Тогда заверни мои карты.
Колетт отпрянула. Она боялась прикасаться к ним.
— Все в порядке. Они тебя не укусят. Они тебя знают. Они знают, что ты — мой партнер.
Поспешно Колетт замотала Таро в алую ткань.
— Молодец. Просто кинь их в мою сумку.
— Что на тебя нашло?
— Не знаю. Вдруг поняла, что должна посмотреть. Бывает иногда. — Эл вгрызлась в кусок сырого на вид зеленого перца и какое-то время его жевала. — Колетт, есть кое-что, что ты должна узнать. О прошлой ночи.
— Твой детский голос, — произнесла Колетт. — Ты говорила с пустотой. Мне стало смешно. Но в какой-то миг мне показалось, что у тебя сердечный приступ.
— Не думаю, что у меня нелады с сердцем.
Колетт выразительно посмотрела на пиццу у нее в руках.
— Ну да, — сказала Элисон. — Но она меня не прикончит. Еще никто не умирал из-за куска пиццы. Подумай, ведь миллионы итальянцев живут себе припеваючи.
— Ужасные выходные.
— А ты чего ожидала?
— Не знаю, — сказала Колетт. — Ничего, наверное. Та карта — что ты имела в виду под узким значением?
— Возможно, это предупреждение, что среда, в которой ты находишься, больше не приемлет тебя. Неважно, что это: работа, любовные отношения — что угодно. Ты переросла их. Оставаться на месте небезопасно. А еще Башня — это дом. Так что, может, всего лишь пора переехать.
— Как, уехать из Уэксхэма?
— Почему нет? Это миленькая квартирка, но меня ничего с ней не связывает.
— И куда бы ты хотела перебраться?
— В какое-нибудь чистое место. Новое место. Дом, в котором до меня никто не жил. У нас получится?
— Новостройка — хорошее вложение денег. — Колетт отставила чашку кофе. — Я разузнаю.
— Я думала — ладно, слушай, Колетт, уверена, ты не меньше моего устала от Морриса. Не знаю, согласится ли он когда-нибудь, ну знаешь, выйти на пенсию — по-моему, Мэнди просто хотела меня утешить. Но нам было бы проще жить, если бы его друзья не приперлись.
— Его друзья? — тупо переспросила Колетт.
74 
