Особенно,... 
101 
— Погаси свет, тогда скажу.
Хизи поставила лампу, но не погасила ее. И все же неизвестная тварь подплыла поближе. Хизи различила, как блестит чешуя, панцирь на груди и шевелится множество отростков, отчасти напоминающих лапы.
— Кто ты? — пронзительным от ужаса голосом вскрикнула девочка.
— Не понимаю, как ты пробралась по Лестнице Тьмы вниз, не замеченная мною, — пожаловалась тварь. — Но если ты ускользнула от меня, предупреждаю тебя о тетушке Ну. Стоит ей проснуться — она тебя мигом проглотит.
— Я не спускалась по Лестнице Тьмы, — как можно спокойнее проговорила Хизи. — Я попала сюда через водостоки.
— Водостоки? Водостоки? — Неприятная тварь крутилась в воде. — Так тебя, значит, не привели сюда?
— Позволь мне взглянуть на тебя, — попросила Хизи. — Кто ты?
Существо внезапно подплыло поближе. Это был человек, несомненно, хотя жабры, как птичьи перья, топорщились, выходя из его горла. Волос на голове у него не было. Сзади голова сразу же переходила в шершавую, чешуйчатую длинную спину, которая не переставала извиваться.
— Кто я? — переспросил урод. — Ты не узнаешь во мне принца, дорогая?
— Принца? Принца?
— Принц Лэкэз Йид Шадун, к вашим услугам.
— Невероятно, — только и сумела прошептать Хизи, хотя уже не сомневалась. — Кто был твоим отцом?
— Великий правитель Йуцната, разумеется.
— О… О… — Хизи, не в силах спокойно дышать, глотала ртом воздух. — Значит, ты брат моего отца, — еле слышно прошептала Хизи.
Тварь некоторое время молчала.
— Да, — наконец послышался ответ. — Что ж, у меня, значит, есть племянница. Добро пожаловать, племянница, во Дворец Благословенных. Теперь ты можешь доверять своему дядюшке и слушаться его. Слезай с Ну и плыви сквозь ворота. Я защищу тебя.
— Я не хочу входить в воду, — простонала Хизи.
— У тебя нет другого выбора, — заявил Лэкэз. — Обними ее, позволь ей заполнить всю себя. Постарайся привыкнуть к ней.
— Зачем?
— Потому что тебе никогда не выбраться отсюда, вот зачем.
— Я уйду отсюда, — не уступала Хизи.
— Ты сказала, что пробралась сюда через водостоки. Намеренно. Почему ты это сделала? — Казалось, Лэкэза уже не раздражал свет. Он подплыл совсем близко и положил свою обезображенную голову на решетку. Хизи увидела его зубы — острые и длинные, напоминающие костяные иглы.
— Мне хотелось узнать… куда вас отводят, когда забирают оттуда.
Лэкэз засмеялся булькающим смехом, напоминающим кашель.
— Какая ты смышленая! — заметил он. — Тебе от этого несдобровать, хотя беседовать с тобой — одно удовольствие. Чем человек умнее, тем скорее он впадает в безумие. Я не сошел с ума только потому, что был довольно недогадлив. Скажи-ка мне, — зашептал он заговорщицки преувеличенным шепотом, — скажи-ка, Жрецы уже все знают? Ты обнаружила себя?
— Как обнаружила?
— Во мне первом пробудилась сила, — признался Лэкэз. — Ше Лу — твой отец — был слишком ревнив. Даже когда в нем проснулась его сила, моя была крепче. Благословенные могучи, дитя. Но когда приходят жрецы, она еще не успевает пробудиться, почти не ощутима. Но один из моих больших пальцев переменил цвет — и оттого меня привели сюда.
— Но… почему?
— Почему? Почему? Взгляни на меня. Взгляни на Ну. Кто мог бы терпеть нас на троне? Как могли бы мы танцевать с дамами или кавалерами? Разумеется, мы несказанно сильны. И многие нас боятся.
— Сильны, — тупо повторила Хизи.
— Мы Благословенные, — прорычал Лэкэз. — В одном глазу моем больше силы, чем во всех Шакунгах с придворными в придачу.
— Отчего же вы остаетесь здесь? — спросила Хизи.
— Оттого что… — и вдруг он умолк, пристально глядя на нее. — Ты настоящая? Ты не кажешься мне?
— Настоящая, — подтвердила Хизи.
— Знаешь ли, когда-нибудь я точно сойду с ума, — доверительно сообщил Лэкэз.
— Отчего ты не уйдешь отсюда? — вновь спросила Хизи. — Если ты и вправду так силен?
— Оттого что Река пьет мою силу, — мрачно признался он. — Когда они впервые привели меня сюда, я был в ярости. Я пытался обрушить вниз проклятый дворец, убить их всех. Я бы сделал это уже там, наверху, но они опоили меня зельем. Но здесь, где зелье уже не действует, вся сила Благословенных — ничто перед могуществом Реки. Ничто. Ничто. Ничто! — пронзительно выкрикнул он. Дядюшка смотрел на Хизи молча, и лицо его дергалось и извивалось, как клубок червей.
— Тебе и в самом деле не следует сидеть у нее на спине, — вымолвил он наконец.
101 
