56 
«Я рад встрече с вами, — сказал Али. — Но кем вы вознаграждены?»
«Тем, кто пожелал дать вам надежное пристанище», — заявил один из гибернийцев.
«И, — подхватил другой, — нашел для этого средства».
«Скажите же о нем хоть что-нибудь!»
«Человек, который вас интересует, весьма недвусмысленно просил нас этого не делать».
Али устремил взор в морское пространство: барка его чернокожего избавителя направлялась к отдаленной бухте, тогда как корабль, на палубе которого стоял теперь Али, взял курс в открытое море, и расстояние между ними быстро увеличивалось: «А он…»
«На службе у того же человека? Да, это так, и так нам было передано».
«Нам особо наказали — вернее, нас предостерегли — не брать его на борт. Я, признаться, о том не сожалею».
О чем спрашивать дальше, Али не знал, разве что как называется корабль, кто его владельцы — ими, судя по всему, были его собеседники — и куда лежит их Путь, а значит, и его тоже; однако, с учетом обстоятельств, все эти вопросы выглядели в высшей степени неуместными, и Али в замешательстве умолк — но тут оба ирландца вывели его из затруднения, хором умоляя сойти вниз и подкрепиться Стаканчиком: отказать им в этом он не мог.
«Этот арап, который сопроводил вас на корабль, привел мне на память другого, характером совсем несхожего», — проговорил Капитан «Гибернии», именем Патрик, а его старпом и брат Майкл кивнул в знак согласия. «Верный Тони», — молвил он. «Само совершенство, — продолжал господин Патрик. — Кроткий нравом, прекраснейший человек: все, кто его знал, это подтвердят».
У Али — который осторожно, словно пробуя на вкус головокружительную свободу, прихлебывал по глоточку из стакана золотого ирландского виски, приправленного медом, — вертелись на языке вопросы, но он предпочел от них воздержаться.
«Тони, — подхватил рассказ господин Майкл, — иначе его, пожалуй, и не называли. Он не один год провел на службе — а вернее сказать, был товарищем и напарником покойного, да упокоит его Господь, лорда Эдварда Фицджеральда». При упоминании этого имени братья сорвали с голов шляпы, припали к стаканам и только потом водрузили шляпы обратно. «Лорд Эдвард — впрочем, вам, наверное, известна его история? — Тут Али покачал головой. — Лорд Эдвард был тогда еще юношей, младшим офицером в армии Его Британского Величества, а его Полк сражался тогда, во время последней войны, с американскими повстанцами в Каролине. Обуреваемый жаждой славы и горя желанием обагрить кровью свой девственный меч, он, так сказать, грыз удила и в каждой схватке рвался на передовую. В столкновении с войском генерала Гарри Ли, способнейшего из американских полководцев, юный лорд Эдвард был так тяжело ранен, что потерял сознание и остался на поле битвы среди убитых. Однако на него наткнулся один негр — Тони по имени, — обнаружил, что он еще дышит, — перетащил к себе в хижину, где, приложив все свое умение, выходил с величайшей заботливостью. Когда юноша достаточно окреп, чтобы вернуться в ряды соратников, то мог предложить своему отважному спасителю одну лишь награду — быть его слугой столь долго, сколько тот пожелает. Верный Тони (это станет его прозвищем) предложение принял — и с тех пор лорд и чернокожий сделались неразлучны».
Тут Али — возможно, под влиянием виски, хотя отхлебнул он всего ничего — набрался храбрости и спросил, куда направляется корабль и каков порт его назначения. Увидев на добрых лицах братьев снисходительные улыбки, он поспешил с раскаянием добавить: «Я вовсе не хотел вас перебивать, если вы намерены продолжать рассказ».
«Мы торговцы, — произнес Патрик. — Путешествуем на нашем скромном Судне, живем на прибыль — если что останется после того, как рассчитаемся с Командой — починим протечки и пробоины — и залатаем паруса. Люди мы безобидные и хотим вам только добра».
«Но почему вы так со мной обошлись? Поверьте, для вас я не могу сделать ничего полезного — к сожалению, у меня за душой ничего нет — одно только обвинение в отцеубийстве, подтвержденное побегом».
«О нет, юный сэр, — возразил младший брат, — мы увели вас от длани Закона с тем, чтобы вы смогли, как говорится в пословице, дожить до новой битвы».
«Это не значит, — пояснил старший, — что мы хотим сказать, будто вы из тех воинов, кто спасается бегством. Нет-нет».
Али понял, что не дождется ответа ни на один вопрос касательно лица, подрядившего их для его освобождения. Кто бы мог это быть? Кто? О его заключении в тюрьму не знала ни одна душа — никто, кроме горожан, которые никак не могли замыслить, а тем более осуществить побег, даже если бы кто из них этого пожелал. Тысяче врагов лорда Сэйна, если они и вправду не пожалели денег на его убийство, не в силах были противостоять немногие друзья Али — да у него и не осталось покровителей после смерти леди Сэйн.
56 
