Особенно,... 
72 
— Да. Всем хочется побольше знать о людях. Знать, что им больше всего нравится.
— Потому что…
— Это говорит о многом. О них.
— И сколько раз ты уже… Хм… устраивала такое тестирование?
Белладонна выразительно пожала плечами. Однако это мало что прояснило. Два или три раза? Два или три раза в день? Ричард подумал, что вряд ли имеет смысл пытаться отгадать ее реакцию и подбирать определения («горделиво», «негодующе», «взволнованно» и так далее). Как и у Стива Кузенса, у Белладонны были свои чувства, свои реакции и своя игра, но совсем в другом, новом ритме, который был Ричарду незнаком.
— Приведи мне пример. Что больше всего нравится Дарко?
— Дарко?! — переспросила Белладонна («горделиво», «негодующе», «взволнованно»).
— …Ладно. А что обычно нравится больше всего? Что обычно хотят парни, чтобы ты сделала?
— Ну, обычно… — сказала она почти с нежностью и смолкла. Ее глаза широко раскрылись — прямо-таки сама невинность. — Обычно они просят меня выйти из комнаты, — сказала она, — а потом вернуться голой. А потом потанцевать немного. А потом немного пососать.
В комнате сгустились сумерки. Кто еще, кроме любовников и одиноких людей, страдающих депрессией, будет сидеть при таком скудном освещении и даже пальцем не пошевельнет, чтобы включить свет?
— Думаю, все дело в фокусе с рукой, который я им показываю. Поэтому они выбирают это. Ну же. Что вам больше всего нравится?
Но вместо этого Ричард спросил:
— А что больше всего нравилось Гвину?
— Гвину? — переспросила она.
И здесь напрашивались другие наречия: «задумчиво», «мечтательно», «нежно». Белладонна повернулась к Ричарду, ее лицо по-прежнему оставалось в тени. Ее одежда, как можно было предположить, подчеркивала то, что ей самой больше всего нравилось в себе и в своем теле, что ее радовало больше всего. Это не была какая-то часть тела — красивая грудь или ноги. Это была некая вращательная способность — подвижность ее талии и бедер. Белладонна смущенно поежилась, улыбнулась и сказала:
— Понимаете, я никогда не встречалась с Гвином Барри живьем.
Ричард встал, собираясь идти. Он был абсолютно уверен, что ему здесь нечего делать.
— Так, значит, ты с ним не знакома, — сказал он.
— Он меня любит.
— Ты хочешь сказать, что тебе кажется, он тебя любит.
— Он так на меня смотрит.
— Когда он на тебя смотрит?
— Когда его показывают по телевизору.
— И многие из тех, кого показывает по телевизору, на тебя смотрят?
— Нет. Только Гвин, — ответила Белладонна, глядя прямо перед собой, словно разговаривая с брюками Ричарда. Потом она подняла голову. — Вы думаете, я — это только рот и больше ничего, верно? — сказала она с полуулыбкой, ее губы надулись и задрожали. — Да нет же. Нет. Что вам больше всего нравится? Я хочу знать.
— Зачем?
— Так мы заставим Гвина ревновать.
И Ричард ушел.
Гэл Апланальп все не звонила.
~ ~ ~
— Гэл Апланальп по два часа в день говорит со мной по телефону, — сказал Гвин. — О продаже авторских прав за рубеж. Александр отдавал их за просто так. Но Гэл выбивает приличные деньги даже из восточноевропейцев. Гэл просто прелесть. У нее столько энергии. Столько оригинальных идей. Столько жизнелюбия.
Ричарду показалось, что придурь в мозгу Гвина в этот момент затаилась в каком-то укромном уголке или засела между лобными долями, а ее хозяин застыл на месте (и, возможно, это надолго), то хмурясь, то одобрительно подмигивая. Они стояли во внешнем баре «Колдуна», прислонившись к автомату, который здешние завсегдатаи называли «Всезнайкой», включая даже водителей такси, которые под «всезнайством» разумели год, проведенный в полускрюченном состоянии на карликовом мопеде. Гвин с Ричардом были здесь не ради партии в теннис. Они собирались сыграть в снукер (оздоровительный центр «Портобелло» был закрыт на модернизацию). Это означало, что нужно подождать, пока освободится один из столов. Наконец придурь Гвина прекратила дрыгать задней ногой. Его лицо прояснилось, а потом он с серьезным видом нахмурил брови. На нем был новый пиджак из какого-то волосатого твида желтоватого цвета, напоминавший слегка пожеванную кочерыжку от кукурузного початка.
— Спасибо за первую главу нового романа, — сказал Ричард. — Возбуждает аппетит. И все примерно в том же духе?
72 
