68 
—неверно. Боглоу Бакстер был полицейским хирургом, но, как показывают факультетские архивы, мистер Бакстер не доставлял туда НИКАКИХ трупов ни 15 февраля, ни когда-либо позже, потому что 16 февраля факультет получает от него письмо, где говорится, что он прекращает работу в полиции, чтобы сосредоточиться (так написано) на частной практике. Что он, безусловно, и сделал. К концу февраля угольщик, молочник, бакалейщик, мясник, снабжающие дом 18 по Парк-серкес, уже знают, что у мистера Бакстера появилась постоянно проживающая пациентка. Парализованная. В апреле уже ходит, но ум младенца. Три года спустя она сидит здесь, цветущая, как роза, и готова опять замуж. Удачи вам, мисс или леди К.!
Глядя на Беллу, Сеймур Граймс приветственно поднял стакан и осушил его.
— Мне он нравится, — прошептала Белла так громко, что я усомнился, поняла ли она его рассказ. Все остальные смотрели на Бакстера.
— В цепи ваших рассуждений есть слабое звено, мистер Граймс, — сказал он. — По вашим словам, Джордж Геддес (кстати, весьма известное и уважаемое лицо в нашем городе) утверждает, что он вытащил мертвое тело*. Как может найденный им труп рассиживать теперь тут с нами? Ведь вы сами сказали, что он семь дней пролежал в морге.
— Не знаю — не моя епархия, — ответил детектив, пожав плечами.
— Я думаю, мне удастся пролить свет на это темное дело, — сказал врач, — если сэр Обри позволит.
Генерал и бровью не повел.
— Здесь мой дом, доктор Приккет, — промолвил Бакстер. — Я не только позволяю, я настаиваю, чтобы вы высказались.
— Так я и сделаю, мистер Бакстер, хоть мои слова и придутся вам не по вкусу. Медики Лондона знают, что с начала нынешнего века хирурги Глазго экспериментируют, пропуская электрический ток через нервную систему трупов. Известно, что в 1820-е годы один из ваших оживил труп повешенного преступника, который сел и начал говорить. Публичный скандал был предотвращен только тем, что кто-то из демонстраторов взял скальпель и перерезал ему горло*. Ваш отец присутствовал на этой демонстрации. Не сомневаюсь: он все, что знал, передал вам, его единственному ассистенту, если не считать невежественных медицинских сестер. Увы, сэр Колин, как известно, далеко не всеми своими открытиями делился с коллегами.
— Бог, — произнесла Белла глухим голосом, какого я никогда раньше не слышал, — когда мы сегодня выходили из церкви, ты сказал, что собираешься признаться во лжи. Мне кажется, я теперь понимаю, в чем эта ложь состояла. Мои папа и мама не погибли в Аргентине в железнодорожной аварии. Ты придумал это, чтобы скрыть кое-что похуже.
— Да, — сказал Бакстер и закрыл лицо руками.
— Так этот несчастный старикан действительно мой отец? А этот человек-кол, который боится взглянуть мне в глаза, действительно мой муж? И я сбежала от него и утопилась? О Свечка, держи меня, пожалуйста, крепче.
Я послушался, и правильно сделал, потому что генерал обернулся.
Он обернулся и заговорил ломким, тонким, высоким голосом, который становился все громче и громче.
— Хватит строить дурочку, Виктория. Ты прекрасно помнишь, что Хаттерс-ли твой отец, что я твой муж и что ты убежала из дома, не желая исполнять свой супружеский долг. Вся эта нелепая история с утоплениями, моргами и потерей памяти выдумана, чтобы скрыть тот простой факт, что три года ты жила с уродом, утоляя свою болезненную страсть к плотскому соитию сначала с ним, потом с сумасшедшим распутником, теперь — с неотесанным негодяем. Ты делаешь это здесь — сейчас — перед моими глазами. РУКИ ПРОЧЬ ОТ МОЕЙ ЖЕНЫ, СЭР!
Последние слова он прокричал так громко, что я чуть было ему не подчинился. Один из его льдисто-голубых глаз мог быть и вправду стеклянным, но он соответствовал другому столь безупречно, что я содрогнулся от излучаемой ими ненависти. Но тут я увидел подле нас Бакстера, который ростом был ничуть не ниже генерала, но толще его раз в пять, и неожиданная поддержка пришла к нам от старика, который по-прежнему смотрел в камин.
Он сказал:
— Не надо так о моей Викки, сэр Обри. Вы прекрасно знаете, чьи плотские страсти ее из дома выгнали. Если она делает вид, что забыла, честь ей и хвала. Если и вправду забыла, хвала Господу.
— В моих отношениях с женой стыдиться мне нечего, — резко ответил генерал; Белла мягко высвободилась из моих рук и подошла к старику.
— Вы стараетесь быть добрым — может быть, вы и вправду мой отец. Дайте подержать вашу руку, — сказала она.
68 
