ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  85  

В конце переулка ждала легкая карета, запряженная парой чубарых меринов. На козлах, поигрывая кнутом, сидел кучер – бравый усач, похожий на унтер-офицера в отставке. Дождь нимало не смущал кучера. Даже не подумав укрыться какой-нибудь дерюгой, он ухмылялся во весь рот.

  • – Jeszcze Polska nie zginęła, —

вполголоса запели сзади, —

  • Kiedy my żyjemy,
  • Co nam obca przemoc wzięła,
  • Szablą odbierzemy…[53]

Стараясь не делать резких движений, Торвен обернулся на ходу. Конвоир оказался плотным коротышкой с грудью, напоминающей пивной бочонок. Пистолет он скрывал под полой непромокаемого макинтоша. По тому, как конвоир держал оружие, делалось ясно – в случае чего он не промахнется.

Дальше, под вывеской «Кирпич братьев Мижуевых», прижалась к стене Пин-эр. Рядом с китаянкой, держа нож у ее шеи, стоял человек с постной физиономией святоши. Окажись здесь князь Волмонтович, сразу узнал бы причетника из костела Святой Екатерины.

– Не потребно глядеть, пан. Идите с Богом…

Коротышке повезло: последние слова в его жизни были обращены к Господу. Такие везунчики без пересадок попадают в рай – есть мед серебряными ложками. Не договорив, он всхрапнул по-лошадиному, широко раскрыл рот, откуда потекла струйка крови, и начал поворачиваться – всем телом, как сомнамбула.

Под его затылком, похожа на косицу парика, торчала рукоять ножа.

– …kiedy my żyjemy…

Причетник с изумлением смотрел не на компаньона, а на собственную руку. Запястье было сломано, кисть висела тряпкой. Боль еще не пришла, и он недоумевал: как же так? Куда делся нож? Почему немеют пальцы? Минуту назад причетник больше всего боялся, что дамочка – башкирка, что ли? – завизжит, и придется затыкать ей рот. Лучше пусть в обморок падает: дотащим, не велика корова. Приказ, полученный им, недвусмысленно гласил: взять обоих без шума, трупов не оставлять. Для дамы приготовили отдельную коляску с крытым верхом – экипаж ждал в соседнем переулке, пока карета увезет опасного пленника, и подъехал бы без промедления…

Он не понял, что прекратило его терзания. Просто «адамово яблоко», символ грехопадения, вдруг встало поперек горла. Дышать было невмоготу. «Всякое дыхание да хвалит Господа…» – в ушах, летя с небесных хоров, возникли голоса ангелов. Захрипев, причетник опустился на колени, как перед алтарем, и упал ничком. Ноги его неприятно дергались. Следом, будто только этого и ждал, упал коротышка. Пистолет, выскользнув из-под макинтоша, ударился о мостовую.

Выстрел прозвучал до смешного глухо.

Торвен видел, как Пин-эр, не успев отойти от склада, с размаху села на землю. Складывалось впечатление, что один шутник-невидимка встал позади девушки на четвереньки, а второй изо всех сил толкнул ничего не подозревающую жертву. Пуля угодила ей в ногу выше колена. Должно быть, китаянка приложилась копчиком – лицо ее дико исказилось, она выгнулась от боли; бесстыдно задрала плащ, подол платья, нижнюю юбку, резким движением разорвала панталоны, желая видеть рану…

– Курва! Ах ты, курва…

К ним, размахивая кнутом, бежал кучер. Заступив усачу дорогу, Торвен поднял трость. «Двое хромых против одного здорового?» – если Зануда и молился о чем-то, так только об устойчивости. Свистнув, кнут обвил трость; кончик плетеного ремня чиркнул Торвена по щеке. Ему почудилось, что это был край бритвы. Королевский подарок рванулся прочь из руки, едва не вывихнув хозяину пальцы. Торвен воспользовался рывком – и в нелепом броске упал на проклятого кучера.

Оба покатились по лужам, вцепившись в кнутовище.

Куда улетела трость, никто не заметил.

Усач оказался силен, как бык. Вырвав оружие, единственное, какое осталось в их распоряжении, он вскочил и, бранясь, принялся наотмашь хлестать Торвена. Пряча лицо, Зануда вертелся волчком. Ему повезло: увлекшись, кучер поскользнулся на мокром булыжнике. Не дожидаясь, пока экзекуция продолжится, Торвен кинулся вперед, ухватил мерзавца под коленки – и, в пылу драки не заметив, что кнутовище угодило ему по голове, дернул на себя.

Так удаляют гнилой зуб, отчаявшись сладить с ним чем-либо, кроме здоровенных клещей. Крякнув, кучер грохнулся на мостовую, словно мешок с тряпьем. Навалившись сверху, Торвен вцепился в жилистую, скользкую от пота и дождя глотку. Тело под ним плясало краковяк, билось рыбой, выброшенной на берег. Но отодрать Зануду от кучера смогли бы разве что святой Кнуд вкупе со святой Агнессой, явись они в безлюдный переулок – и реши проявить милосердие к задыхающемуся католику.


  85